– Дойдем до леса и где-нибудь у следующего поворота реки разобьем лагерь. Выставим стражу, зажжем костры, чтобы все согрелись.

Гласс согласно улыбнулась, но Люк продолжил рассуждать вслух:

– А завтра пойдем на запад, к нашему лагерю. – Тут он покачал головой и посмотрел на Гласс: – А с остальными что будем делать?

– Наверное, они вернутся по домам. Или построят новые дома. – Она вдруг поднесла его руку к губам. – Ты дал им этот шанс.

Люк помахал Уэллсу, и тот кивнул, поворачивая к западу.

Когда они дошли до следующей излучины, Гласс поняла, что не представляет, что же ждет их дома. Разрушен ли лагерь целиком, или люди сумели отбиться? В любом случае его придется восстанавливать. И она будет делать все, что сможет. Этот мир станет ей домом.

Гласс стояла на берегу реки и смотрела в утреннее небо, пытаясь разглядеть крошечный огонек – их былой дом.

– Спасибо, – тихо сказала она, и глаза ее наполнились слезами, – у меня получилось, мама. Я здесь, я жива. И я никогда не перестану благодарить тебя.

Нужно было нарубить дров для костра и сходить на охоту, чтобы накормить друзей и новичков, но Беллами счел, что все это может подождать. Его маленькая сестренка рассказывала о своей девушке.

– Она с Уолдена. Может быть, ты даже встречал ее раньше. Я не была с ней знакома, но мне кажется, что мы знаем друг друга целую вечность. – Октавия покраснела так, что почти сравнялась цветом со своей лентой для волос. – Она ужасно смешная. В смысле, даже среди всего, что тут творится, она всегда может меня рассмешить.

Беллами не мог сдержать улыбки, и причиной этому был не только энтузиазм Октавии. Она была здесь, стояла перед ним, живая и здоровая, и вела себя так, как будто единственным значимым происшествием на прошлой неделе была встреча с Анной.

То, с чем Октавии пришлось встретиться в жизни, сломало бы более слабого человека, но сестра Беллами была как стальной клинок. Его гордость за нее граничила с благоговением. Он слегка покачал головой, слушая ее рассказ.

– А еще она настоящий изобретатель! У нее мозги просто невероятно работают, говорю тебе. На корабле она училась работать с канализацией, а сейчас помогает Люку делать факелы, и мне кажется, что если они как следует поговорят уже в лагере, она сильно поможет нам… что?

Октавия уперла руки в бедра. Она наконец заметила выражение лица Беллами, но восприняла его совершенно неправильно.

– Я сражен! – Беллами рассмеялся и развел руками. – Твоя девушка великолепна и прекрасна, а ты с ума по ней сходишь.

Октавия прикусила губу и уставилась на свои ноги.

– Я даже не знаю, могу ли называть ее своей девушкой.

– Хочешь свободы? – Беллами приподнял бровь.

– Нет, я просто ее еще не спрашивала, – губы Октавии расползлись в улыбке.

– Ну так спроси, – Беллами положил руку ей на плечо, – серьезно, спроси. Прямо сейчас. Мы же не знаем, что ждет впереди, так давай использовать все шансы.

– Думаю, тебе она понравится, – вздохнула Октавия.

Беллами никогда не видел, чтобы сестра так нервничала. Он обнял ее и заверил:

– Конечно, понравится.