– Нет, – сказал Пол, – прости, Беллами. Я понимаю, почему ты так думаешь, но ты ошибаешься. Ты никуда не пойдешь.

– И как же ты меня остановишь?

Пол вытащил из кармана что-то металлическое. Наручники, до боли знакомые Кларк. Именно их использовали на корабле. Именно такими сковал им руки Родес, выводя на расстрел.

– Откуда они у тебя? – спросила Кларк, чувствуя, как забилось сердце.

– Я подготовился, – сообщил ей Пол.

– Отдай, – велела Кларк, протягивая руку, – не глупи.

Пол серьезно покачал головой.

– Кларк, я знаю твоего парня. Он создает вокруг себя хаос. Я видел, как подстрелили Канцлера. Беллами – как оголенный провод, и я не позволю, чтобы из-за него погиб кто-то еще.

– Но ты его и не удержишь, – Кларк шагнула вперед, вставая между Полом и Беллами.

– Успокойтесь все, – глаза Беллами сверкнули, – я ухожу. Пошли, Феликс.

– Не делай этого, – громко сказал Пол и умоляюще посмотрел на Джессу, Купера и Вейл. – Помните, что случилось в последний раз, когда вы послушали Беллами? Люди пошли за ним и погибли. Вы правда хотите отпустить его и позволить ему украсть боеприпасы, не попробовав сначала другие варианты?

– Пол прав, – резко сказал Купер, – нужно подождать.

Но Беллами проигнорировал их и пошел дальше. Пол кивнул Куперу, и они в мгновение ока схватили Беллами и заломили ему руки за спину.

– Пустите! – крикнул Беллами, пытаясь вырваться.

– Отпустите его, – закричала Кларк, бросаясь к ним, – ему больно! – Она вцепилась в руку Пола, но тот с легкостью стряхнул девушку.

– Это бред, – сказал Люк, подходя и пытаясь помочь Беллами. Вейл схватила Люка и удержала его. Он все еще не восстановился после травмы, устал от долгого перехода и не смог отбиться.

– Отпустите его немедленно, – заявила Кларк таким голосом, что Феликс чуть не подпрыгнул.

На руках Беллами застегнули наручники, и Купер теперь держал его в одиночку. Пол повернулся к Кларк и пояснил:

– Все хорошо, Кларк. Мы просто подождем, пока он остынет и подумает как следует. А потом сразу отпустим.

Кларк подошла к Беллами, чтобы продемонстрировать, что не поддерживает происходяцее. Но, когда их глаза встретились, она просто не узнала его. Во взгляде Беллами была такая ярость, что ей стало страшно. Нет. В таком состоянии его отпускать нельзя. Его убьют, и сам он убьет кого угодно. В том числе Уэллса и Октавию. Он должен прийти в себя, даже если для этого придется совершить что-нибудь непоправимое.

– Извини, – слова обожгли губы, и она отвернулась. На сердце было тяжело.

Беллами молчал, когда его вели мимо Кларк. Она замерла, ожидая, что он посмотрит на нее, обожжет обвиняющим взглядом. Но он не стал на нее смотреть.

Как будто ему было противно.

Часы ползли мучительно медленно. Беллами молчал. Наконец село солнце. Не было ни костра, ни фонаря, поэтому его глаза быстро привыкли к темноте. Он видел, как вылетают на охоту ночные птицы. Видел, как ползают по земле жучки. А совсем рядом с собой он различал следы фургонов, в которых грабители увезли его родных и друзей.

Ему никогда в жизни не было так одиноко.

Его приковали к одной из металлических балок, и из-за нее болела спина. Беллами стал дышать немного медленнее – первая волна паники улеглась. Постепенно он перестал потеть и дрожать, и сердце больше не выскакивало из груди.