– Согласна. И, Джанет... спасибо за заботу. Извини, что я зарычала на тебя. День выдался просто отвратительный... вот в чем загвоздка.
– Если ты не будешь рычать на свою сестру, – мило улыбаясь ответила Джанет, – то кто будет? Правильно?
– Правильно.
– Ну, мне надо еще к Шарлотте, – поднялась Джанет, – а то ее муж сказал, что он сегодня не придет.
Звони мне в любое время, когда захочешь.
– Махнув на прощание рукой, она ушла. По крайней мере, Георгина будет знать, что они пыталась. Билл просто не готова. Очень жаль!
Кристина вернулась вовремя, чтобы закончить свой отчет. Взвинченная, утомленная своей работой в бостонской больнице, она стояла, прислонившись к стене, пока, наконец, не закончилось обсуждение последнего больного, потом первой выскочила из комнаты. Перед ней, ожидая лифта, оказалась Джанет с санитаром. Между ними, на носилках, лежало покрытое простыней тело Шарлотты Томас.
Застывшая на месте Кристина, в голове которой мысли мелькали с калейдоскопической быстротой, следила за тем, как носилки въехали в лифт. И только после того, как двери лифта закрылись, она смогла пошевелиться.
Глава X
Золотые правила медицины, выведенные Фоксом, определяют патологоанатома как «Специалиста, который познает свою профессию, идя напролом к сути проблемы, не оставляя ни одного неперевернутого камня (желчного или почечного)».
Как обычно, при одном воспоминании любого из бессмертных определений Джеральда Фокса, на лице Дэвида невольно появлялась улыбка, несмотря на то, что предстояло присутствовать на неприятной процедуре вскрытия тела Шарлотты Томас.
Он опаздывал уже на десять минут, хотя знал, что ничего серьезного не может произойти за такой короткий промежуток времени; разве что будет подготовлено тело Шарлотты и сделан первый разрез. Хотя наблюдения Фокса обычно оказывались исключительно уместными, Дэвид никогда не предполагал, что его циничная максима в отношении патологоанатома явится настолько точной. Ему припомнилось первое впечатление от столкновения с судебной медициной. Это произошло на лекции, которую читал коронер округа перед тем, как группе второкурсников, включая и Дэвида, предстояло наблюдать первое в их жизни вскрытие мертвого тела.
– Причина смерти, леди и джентльмены, – начал старый врач, – вот что мы, в судебной медицине, призваны установить для наших коллег, занятых в судебных кругах. Фактически никто, кроме Бога, не знает, что заставляет человека умирать. Никто. Единственно, что мы можем определить – это состояние отдельного органа в теле пациента на время его или ее смерти. На основании этого мы можем заключить с достаточной точностью причину прекращения сердечной, мозговой или легочной деятельности – единственно истинные причины смерти.
Например, если пациент умер от огнестрельной раны в сердце, мы можем говорить совершенно определенно, что смерть вызвана остановкой сердца при проникающем ранении собственно в сердечную мышцу. Но что мы скажем о пациенте с такой болезнью, как рак? Мы можем обнаружить канцерогенные ткани в печени, мозге, легких или в других органах, и, конечно, в одном отношении можно утверждать, что рак является причиной смерти. Установление непосредственной причины, однако, почти невозможно. Остановилось ли сердце, поскольку оно было отравлено каким-то неизвестным веществом, выработанным канцерогенными клетками? Или же недостаточность объема жидкости, по причинам, вероятно, не связанным с самим раком, привела к ограничению циркулирования, так что сердце больше не могло функционировать и остановилось?