– Спасибо, – Армстронг посмотрела в его холодные глаза, наклонилась и, поцеловав Кристину в лоб, быстро удалилась.

Дэвид опустился на колени у кровати и в слабом свете комнаты заметил влажный блеск в глазах Кристины.

– Когда ты выберешься отсюда, мы отправимся в какую-нибудь запыленную деревушку в Мексике.

– Но мы обязательно вернемся? – спросила она, улыбаясь, и эта улыбка была одновременно и радостной, и печальной.

– Мы обязательно вернемся.

Она устало закрыла глаза. Ему показалось, что она опять заснула, но когда он собрался идти, она схватила его за руку.

– Дэвид, не мог бы ты мне сказать одну вещь?

– Какую?

– На твоей машине престижный номерной знак?

Джон Докерти залпом допил остатки затхлого кофе и облегченно вздохнул. Потребовалась вся ночь и большая часть утра, чтобы, в конце концов Маркус Квигг раскололся и назвал имя. Триумф (если это можно назвать триумфом) оказался призрачным. Отныне образ перепуганного больного маленького человека будет, вероятно, преследовать его всю оставшуюся жизнь.

То, что за убийствами, жертвами и этим жалким фармацевтом стоит фигура Маргарет Армстронг, только портило все дело. А ведь он уважал ее и, что самое неприятное, доверял ей.

– Джон Докерти, сыщик из сыщиков, – язвительно он сказал самому себе, – тебя самым настоящим образом обвели вокруг пальца... как мальчишку. – Ну что же, зато он получил огромное удовольствие, сказав капитану, вернее, намекнув, каким идиотом тот выставил себя, приказав в спешном порядке арестовать Дэвида Шелтона.

Докерти посмотрел на часы. Прошел уже час после того, как капитан пообещал выбить в магистрате ордер на арест Армстронг. Он потер щетину на лице и задумался, стоит или не стоит бриться, когда зазвонил телефон.

– Отдел расследований. Докерти... Да, капитан... отлично, сэр. Немедленно прибуду... Да, сэр, я был уверен в его виновности. На вашем месте я бы тоже принял точно такое решение. Спасибо... буду через пять минут... Идиот! – Последнее слово было сказано после того, как прозвучал долгий гудок. Докерти провел рукой по волосам и рывком поднялся со стула. В этот момент, осторожно постучавшись в дверь, в офис вошла Маргарет Армстронг и сказала:

– Лейтенант Докерти, мне нужно вам кое-что сказать.

– Да, – ответил он, садясь на край стола, – у нас есть о чем поговорить.

Не прошло и тридцати минут, как Докерти, наслушавшись признаний Армстронг, был вынужден вызвать стенографистку. В качестве финального акта демонстративного неповиновения он позвонил капитану и попросил его почтить допрос своим присутствием. Капитан, мужчина с вкрадчивым голосом и волосами темно-золотого цвета, наполовину политик, наполовину полицейский, в немом изумлении выслушал спокойное признание Армстронг в убийстве Шарлотты Томас и Дотти Дельримпл, а также в привлечении профессионального убийцы для устранения Бена Гласса и Джозефа Розетти. Это признание было тщательно отрепетировано перед отъездом в участок № 1 и призвано убедить Докерти в том, что она действовала совершенно самостоятельно. Как ей не хотелось, но пришлось представить Дельримпл героиней, которая умерла, поскольку случайно открыла правду – ведь любой намек на заговор мог бы привести к раскрытию движения, а она знала, как полисмен, подобный Докерти, может действовать в таком случае. Маргарет была уверена, что до самого конца Дотти оставалась предана "Союзу", как и она. Эта женщина боялась потерять свои позиции и свое влияние, вот и все.