– Я жил со змеей, – простонал он.
Корсо пребывал в дурном настроении и в ответ лишь заметил, что змеи очень редко кусают кретинов. Ла Понте, казалось, взвешивал услышанное. Но решил не обижаться.
– И все-таки она – отчаянная женщина. А уж тело у нее, скажу тебе! Настоящая королева!
Несмотря на материальные потери, Ла Понте приободрился; глаза его снова похотливо заблестели, он довольно потирал подбородок.
– Настоящая королева, – повторил он с дурацкой ухмылкой.
Корсо смотрел в окошко на проезжавшие мимо машины.
– То же самое сказал герцог Бекингэм.
– Бекингэм?
– Да. В «Трех мушкетерах». В самом конце истории с алмазными подвесками, Ришелье поручил миледи убить герцога, но тот заключил ее в крепость, едва она появилась в Лондоне. Там миледи соблазнила своего тюремщика Фельтона, такого же идиота, как ты, только он был фанатиком пуританином. Потом она уговорила его помочь ей бежать, а заодно убить Бекингэма.
– Я подзабыл этот эпизод. И что случилось с этим Фельтоном?
– Он всадил в герцога нож. Потом его казнили; не знаю, правда, за убийство или за глупость.
– Но его не заставили оплачивать счет в отеле…
Такси ехало по набережной Конти. Неподалеку отсюда у Корсо случилась стычка с Рошфором. В этот самый миг Ла Понте кое-что припомнил:
– Слушай, а не было ли у миледи знака на плече?
Корсо кивнул. Они как раз проезжали мимо лестницы, по которой минувшей ночью он катился вниз.
– Да, – ответил он, – клеймо преступницы, наложенное палачом. Оно уже было у нее, когда она стала женой Атоса… Д'Артаньян обнаружил его, оказавшись с ней в постели, и открытие это едва не стоило ему головы.
– Любопытно, любопытно. А ты знаешь, что у Лианы тоже имеется некий знак?
– На плече?
– Нет, на бедре. Маленькая татуировка, очень красивая – цветок лилии.
– Не врешь?
– Клянусь!
Корсо татуировки не помнил, ведь во время бурной встречи с Лианой Тайллефер – казалось, с тех пор прошли годы – у него не было времени разглядывать такие детали. Теперь его тревожило другое: ясно, что ход событий он уже не контролировал. И речь шла не о случайных забавных совпадениях, а о тщательно разработанном плане – слишком сложном и опасном, чтобы к выкрутасам вдовы и ее подручного со шрамом можно было отнестись как к невинной пародии. Это был настоящий заговор, и он разыгрывался по всем правилам жанра, а значит, должен существовать кто-то, кто дергает за ниточки. Серый кардинал – лучше не назовешь. Корсо тронул карман, где лежало письмо Ришелье. Нет, это уж слишком. Тем не менее именно в необычности дела, в литературности событий могла крыться разгадка. Он вспомнил однажды прочитанное – то ли у Эдгара Аллана По, то ли у Конан Дойла: «Загадку объявили неразрешимой как раз на том основании, какое помогает ее решить: я имею в виду то чудовищное, что наблюдается здесь во всем».
– Пока трудно сказать, что это – грандиозная шутка или игра случая, – произнес он вслух, подводя итог своим размышлениям.
Ла Понте нашел крошечную дырочку в искусственной коже, обтягивающей сиденье, и теперь нервно расковыривал ее пальцем.
– Называй как знаешь, но все это слишком подозрительно. – Флавио говорил очень тихо, несмотря на то что от водителя их отделяло защитное стекло. – Надеюсь, ты хотя бы знаешь, что делать дальше.