– Ты жива? – Савков трясущимися руками лихорадочно ощупывал мою голову, руки. – Успокойся, это был сон! Сон! Все нормально!

– Какой сон?! Они там, в лесу! – Я вырывалась из его судорожных объятий, но кандалы не позволяли ступить более шага, меня хорошенько дернуло и опрокинуло.

Наверное, именно это спасло мне жизнь. Буквально на следующий мой вздох небо озарила алая вспышка, и показалось, что на миг черная ночь превратилась в яркий день. Я болезненно зажмурилась, лагерь нехотя просыпался, лениво и недоуменно оглядывался вокруг, а сквозь общий возмущенный гвалт раздался нестерпимый и болезненный вой дракона. От этой невероятной «песни» заложило уши; свернувшись клубком, я закрыла голову, но внутри все дрожало и сердце стучало в такт хлопкам огромных крыльев чудовищ, налетевших на нас.

Вот уже окрестности превратилась в жаровню, и ветер, будто гигантский кузнечный горн, раздувал огромный слепящий огненный шар. Я подняла голову и не увидала ничего, кроме бесконечного пламени и фигурных теней. Рядом визгливо скрестились мечи. Хранители, превратившиеся в жутких демонов, набрасывались на стражей, злобно рыча и пугая последних до потери рассудка. Я пыталась сорваться с привязи, но цепи кандалов надежно удерживали даже от лишних движений.

Одна черная тень метнулась к Федору Ветрову, сладко сопящему в теплом плаще у телеги и после дозы сонного порошка не чувствительному к любым внешним проявлениям. Хранитель размахивал коротким мечом, намереваясь прикончить мальчишку, а я, не в силах помешать ему, лишь бешено заорала, срывая глотку:

– Не сметь!!!

И будто вслед мне протяжно завыл дракон, своей громогласной песней начисто перекрыв шум, царящий на поляне. Хранитель помедлил секунду, оглянулся. Его лицо, ярко освещенное всполохами пламени, озарилось торжеством. Тонкие губы, контрастирующие с крупным резко выделяющемся носом, скривились в единственном слове:

– Берегиня!

Он кинулся в мою сторону, но быстрая, почти незримая тень Савкова сбила его с ног. И вот две сцепившиеся фигуры покатились по траве, злобно рыча и нанося друг другу неловкие, но яростные удары. В какой-то момент раздался судорожный всхлип-сип, Николай дернулся, и оба борющихся застыли в нелепой позе. Внутри вдруг образовалась волна липкого, почти болезненного страха, от которого бросило в пот.

Николай не шевелился!

Я снова бесполезно дернулась, звеня кандалами, но лишь еще сильнее изранила руки.

– Боже мой! – Непонятная, будто бы физическая боль рассекла грудь. – Очнись…

Неожиданно Савков зашевелился, а потом, пошатываясь, поднялся на ноги. Меня тут же отпустило, и накатила необъяснимая ярость.

– Наташа! – Он сделал ко мне шаг и свалился. Над его головой промелькнула огненная вспышка шаровой молнии и врезалась в тонкое гибкое деревце.

И все стихло. Нападение закончилось так же неожиданно, как и началось. Только вокруг трещал, сгорая, лес, а поляна превратилась в последнее пристанище для доброго десятка стражей.

– Что за … на нас напала?! – заорал кто-то испуганно. – Что за чудища?!

Я неотрывно следила за Савковым. Его грудь тяжело вздымалась, а лицо превратилось в застывшую, измазанную копотью маску.