– Я видел. – Он устало отпустил меня и кашлянул. – Я все видел. Тебя. Разбившуюся. В пропасти. Ты была мертвее самого мертвого. Я умирал вместе с тобой. Господи, да я сдался властям, наговорив глупостей о каком-то там искуплении грехов, о мщении самому себе! Я старше тебя почти вдвое, а повел себя как дурак, ей-богу!

Он замолчал, запнувшись, а я пыталась совладать с раздирающим сердце чувством, чужим, приносящим нестерпимую боль, но отчего-то сладким-сладким.

– Действительно? А я вернулась за тобой, потому… – тихо прошептала я, – потому что такими врагами, как ты, не разбрасываются. Кого я буду ненавидеть, если тебя вдруг убьют?

Он неожиданно хмыкнул, заглянул в мои очи, холодные и бездушные, пытаясь отыскать в них несуществующую глубину, и тихо прошептал:

– У тебя невыносимые глаза!

В следующее мгновение мы бросились друг к другу, уверенные, что ждали этой минуты уже не одну сотню лет…

…Солнце выкатилось из-за горизонта, но горящим огненным шаром все еще висело над разделом земли и неба. Как будто оно стеснялось нас или боялось нам помешать. Казалось, даже лесные громкоголосые и суетливые пичуги приутихли и деревья шелестели деликатнее, словно бы прося округу: «Тише, тише. Не спугните, не троньте!»

Мы лежали обнаженные на мягкой траве, тая и расплавляясь. Мое тело налилось блаженной истомой, голова покоилась на плече у Николая. Он гладил меня по волосам, а я прижималась к нему, ощущая его запах и тепло, неожиданно ставшие родными. И оба мы чутко различали шелест: легкой поступью, не сожалея, не сокрушаясь, уверенное, что его еще позовут обратно, от нас уходило наше проклятое одиночество, оставляя вместо себя нагую, бесстыдную любовь.

Авдей, прожженный хитрец, знал укромные уголки в Объединенном королевстве. Единственным местом, где его не смогли достать стражи, оказалась одна из закрытых обителей белорубашечников. Здесь, в Окии, сектанты расплодились, окрепли и чувствовали себя весьма вольготно, взлелеянные королем Иваном, так часто примерявшим на себя белые балахоны и молившимся в предрассветные часы на восточный берег Оки. В Солнечном приюте, а именно там прятался колдун, угнездилась, вероятно, одна из крупнейших общин, но путь туда был открыт лишь посвященным да всерьез надевшим белые одежды.

От Николаевска до Солнечного приюта, по словам Николая, было всего восемь дней пути. Но когда на тебя объявлена охота, а твои портреты развешаны даже вдоль лесных и проселочных дорог, восемь дней кажутся целой вечностью. Это была травля; оставалось лишь покориться судьбе и надеяться, что удача не оставит нас и впредь. Главное, найти Авдея, а потом любыми правдами и неправдами покинуть пределы Объединенного королевства и добраться до далекой свободной Роси, где нас никто не знает. Там, на бескрайних просторах, мы сможем затеряться, спрятаться, начать жить заново. Теперь больше шансов это сделать, ведь нас двое. Только бы вырваться, только бы уцелеть.

Летние ночи в Серпуховичах душные, черные, даже полная луна не в силах разогнать густой, будто осязаемый знойный сумрак.