Вначале Эмма пыталась уговорить Грейси посмотреть ежегодный парад Четвертого июля из окна гостиницы. Их окна выходили прямо на площадь, где должна состояться кульминация праздника. Но Грейси уже видела, как собирается народ, знала, что она прекрасно выглядит в синем платьице-матроске и белых кружевных колготках, и поэтому яростно настаивала на том, чтобы присоединиться к толпе. Однако когда людской поток буквально вынес их на дорогу, Эмма очень пожалела о том, что уступила требованиям трехлетнего ребенка.

Кто-то столкнул Грейси с тротуара на мостовую.

– Ох, простите! – воскликнула незнакомая молодая женщина и помогла Эмме вернуть ребенка обратно. – Кто-то налетел на меня, так что я потеряла равновесие. А ты, наверное, Грейси, да? – Она наклонилась, отряхнула платьице девочки. Подняла глаза на Эмму. – Я Мэри Келли, дочь Руби, миссис Сэндс.

– О.., очень рада познакомиться, дорогая моя!

Эмма почувствовала невероятное облегчение. «Возьми себя в руки», – приказала она себе. Что за идиотизм! Это же просто парад в маленьком городке. Кажется, у нее начинается самая настоящая паранойя.

– Я Глейси, – услышала она голос дочери. – Мне тли года.

– Да-да я уже об этом слышала, – усмехнулась Мэри. Она оправила пелеринку матроски и туго накрахмаленную нижнюю юбочку Грейси. – Какое у тебя красивое платье.

– Да, касивое.

– Она так любит наряжаться, – призналась Эмма. – Я в ее годы одевалась как мальчишка. Иногда меня поражает, как это у меня могло родиться такое женственное создание.

Мэри восхищенно смотрела на высокую светловолосую женщину. На ее взгляд, Эмма Сэндс – воплощение самой женственности. Все в ней идеально, от изысканной стрижки – светлые вьющиеся волосы спускаются до уровня подбородка – до снежно-белой майки с кружевной отделкой у V-образного выреза, клетчатых шорт светло-оливкового цвета и белых кед. Эта внешность в сочетании с легким акцентом придает ей экзотический вид. Казалось, она залетела в Порт-Флзннери из каких-то далеких, неведомых краев.

– Лето у вас когда-нибудь бывает? – спросила Эмма. – В Новом Орлеане сейчас все уже задыхаются от жары, а здесь все еще прохладно.

– Точно! – фыркнула Мэри. – Это же северо-запад Тихого океана, что же вы хотите.

– На самом деле мне это даже нравится, если честно. Так приятно вдыхать настоящий прохладный воздух. Можно спать по ночам с открытыми окнами. На юге летом воздух такой знойный и влажный, что с начала июня и до конца сентября дышать можно только с кондиционером. Настоящего воздуха не вдохнешь.

– Зато там можно почувствовать настоящее лето. Хотя и у нас оно теперь очень скоро наступит.

Оркестр грянул марш. Оркестранты военным шагом двинулись по улице. Грейси завизжала от восторга и вытянула шею, желая получше разглядеть, что происходит. Испугавшись, что дочь рванется на мостовую, Эмма подняла ее на руки и посадила себе на плечи, крепко держа девочку за лодыжки. От восторга Грейси вцепилась матери в волосы. Эмме показалось, что маленький флажок, купленный у ветерана вьетнамской войны, впивается прямо ей в скачьп. Она подняла руки, чуть сдвинула флажок, зажатый в руке Грейси, поймала на себе взгляд Мэри и улыбнулась.