За прошедшие месяцы ему удалось оказать кое-какие услуги олдермену. Дойл нуждался в новом нанимателе на той земле, которую получил после отказа Уолша, и Макгоуэн подумал о семье Бреннан, которая прежде арендовала землю у Шона О’Бирна, а теперь оказалась в бедственном положении, имея во вторичной аренде крохотный надел.

– Вы всегда все знаете, – с восхищением сказал ему Дойл.

Это польстило Макгоуэну. Переезд Бреннанов завершился как раз вовремя, чтобы они успели собрать урожай, а поскольку в семье теперь было несколько крепких ребятишек, Дойл от этой сделки только выиграл. Правда, сам Макгоуэн с комиссионными не так преуспел.

Осада Дублинского замка велась ни шатко ни валко. Вялые попытки проникнуть за его стены уже стали привычной картиной на улице перед ним. Но даже в лучшие дни, когда сюда привозили пушки, осадные лестницы и сгоняли множество солдат, сделать ничего не удалось. Потому что внушительную громаду замка было не так-то легко взять. Его внешняя высокая стена уходила в древнюю заводь Дуб-Линн, теперь почти заполненную илом. Другие стены, хотя и лежали уже внутри города, были слишком высокими и крепкими, и их всегда зорко охраняли с другой стороны. Если бы у Фицджеральда нашлось больше боеприпасов, он, наверное, смог бы разбить ворота или разрушить часть стены, но поскольку пушечных снарядов у него не хватало, то и в своих попытках взять замок он далеко не продвинулся. Да и людей для массовой атаки у него было слишком мало. Почти все свои силы ему пришлось разослать на земли Батлеров, чтобы вынудить тех к подчинению, но они все равно были готовы напасть на него в любой момент, поэтому вооруженные отряды до сих пор оставались там. Что до жителей Дублина, то они подчинялись его приказам, но, когда речь заходила о штурме замка, не слишком спешили, потому что у многих в крепости остались друзья.

Макгоуэн без труда отправлял письма олдермену Дойлу. Он просто привязывал записку к стреле без острия и пускал ее через стену. В записках он спрашивал, нужно ли что-нибудь олдермену. Такая почта между городом и крепостью работала каждый день. Ответы привязывали к камням и бросали вниз со стены у ворот. Накануне и Макгоуэн получил записку. Дойла беспокоили две вещи, писал он. Первое: если англичане на самом деле направляются на остров, не начнет ли лорд Томас действовать более решительно, чтобы сохранить крепость для себя. И второе: его жена плохо себя чувствовала. Дойлу хотелось как-то вывести ее из замка, чтобы Макгоуэн переправил ее в их дом в Долки, где было более безопасно. За получение такого разрешения олдермен готов был немало заплатить. Как раз это и пытался теперь устроить Макгоуэн.

Трудность заключалась в том, что Дойл не первый начал тайные переговоры такого рода. Когда Макгоуэна привели к Шелковому Томасу, он, к своему удивлению, услышал от молодого аристократа очень вежливое предложение:

– Я уже дал довольно много таких разрешений. Вот если олдермен готов заплатить мне пушечными снарядами, которые я столь недальновидно оставил в начале лета в крепости…