– Шутка ещё не закончена? – едва сдерживая смех, спросил догадливый Володька.

– Ага. Я мыло из бригадирского душа конфисковал, шампунь вылил в раковину, а пластиковый пузырёк наполнил «жидким стеклом»[10], которого в любом солидном буровом хозяйстве – хоть залейся.

– Да, пора, от греха подальше, сматываться, – поднимаясь из-за стола, подытожил Леонид. – Сейчас такие звонкие вопли начнутся – мама не горюй…

Впрочем, никаких серьёзных последствий эта дурацкая клоунская выходка за собой не повлекла. Ванроуд оказался – на удивление – приличным человеком, и скандала раздувать не стал. Только сходил к местному начальнику складских служб и разжился надёжной защёлкой-щеколдой.

Правда, установить запорное устройство сам не смог – по причине кривоватых ручонок, растущих из голландской упитанной задницы. Василич, добрая душа, сбегав за дрелью, шурупами и дюбелями, помог. А, как же иначе? Буровик буровику, как известно, друг, товарищ и брат…

Через две недели произошло маленькое чудо.

– Объявляется выходной. Вернее, сразу два. То есть, на две стандартные четырёхчасовые смены, – объявил во время приёма пищи Ванроуд. – Существует авторитетное мнение, что наша скважина начала отклоняться в сторону от намеченной траектории. Прилетели геофизики. Будут опускать вниз всякую хитрую аппаратуру. Что-то там измерять. Так что, на ближайшие двадцать четыре часа все свободны. Отдыхайте, бродяги. Желательно, с пользой. Например, организуйте международный шахматный турнир…

– Повезло, однако, – облегчённо вздохнул Лёнька. – Сегодня же у нас семнадцатое июля, день моего рожденья. Говорят, что в такой знаменательный день имениннику нельзя работать.

– Плохая примета? – насмешливо прищурился Даниленко.

– Угадал, она самая.…Кстати, а где твой, то есть, мой подарок?

– Обязательно будет, – заверил приятель. – Минут через двадцать поднимайся на верхнюю палубу. Увидишь…. Ты, ведь, последние лет десять-двенадцать день рожденья отмечал сугубо на рыбалке?

– Конечно. Разве бывает по-другому?

– Вот, и я про то же. Ладно, пошёл. Дела. А ты, брат, пока чайку попей. Со свежими норвежскими плюшками и пирожками, понятное дело. Встретимся наверху…

Через оговорённые двадцать минут Макаров направился на верхнюю палубу. Неторопливо поднимаясь по ступеням узкой лесенки, он слегка насторожился – сверху доносились странные звуки:

– Хр-р-р! Хр-р-р! Хр-р-р!

Выбравшись на палубу, Леонид радостно улыбнулся – возле алюминиевых перилл, ограждающих буровую платформу по периметру, располагалась жёлто-голубая надувная лодка, уже накаченная на четыре пятых, а «хрюкающие» звуки издавал – под воздействием мускулистой ноги Тиля – компактный насос, именуемый в простонародье «лягушкой».

– Бытовой консерватизм – отличная штуковина, заслуживающая искреннего уважения, – небрежно оттолкнув насос в сторону и тщательно завернув пробку на лодочном клапане, известил Серёга. – У тебя, братишка, наличествует устойчивая привычка – праздновать день рожденья именно на рыбалке?

– Имеется, – подтвердил Лёнька. – Только лодки маловато будет. Ещё, как минимум, удочки нужны.