Джоанна с осуждением посмотрела на собеседницу.

— Бланш, как ты могла? — тихо произнесла она, — В самом деле, разве так можно?

— Я — гадкая женщина, да? — вздохнула Бланш, — Но я знала, что с Томом им будет хорошо. Он их просто обожал. Потом он женился на славной хозяйственной девушке. Она больше подходила ему, нежели я. Она хорошо готовит, тщательно следит за его бельем и все прочее. Бедняжка Том, он всегда был таким избалованным, — грустно улыбнулась Бланш. — Он каждый год посылает мне поздравительные открытки к Рождеству и Пасхе. Это очень любезно с его стороны, правда?

Джоанна не отвечала. Ее обуревали противоречивые чувства. Неужели, спрашивала она себя, — это и есть Бланш Хаггард? Вот во что превратилась та юная девушка из далекой молодости, хорошо воспитанная, с духовными интересами, одна из лучших учениц школы Святой Анны. Теперь это неряшливая женщина, которая явно не стыдится выкладывать о себе самые грязные и низменные жизненные подробности, да еще такими ужасными словами! А ведь когда-то Бланш Хаггард получила приз за чистоту языка на олимпиаде в «Святой Анне».

Тем временем Бланш вернулась к прежней теме разговора.

— Подумать только, Джоанна: Барбара Врэй — твоя дочь! Боже мой, чего не навыдумывают люди! Все почему-то вбили себе в голову, что она была так несчастна в родительском доме и выскочила замуж за первого встречного, лишь для того, чтобы уйти от вас!

— Забавно, — нахмурилась Джоанна, — откуда ты понабралась этих глупостей?

— Представить невозможно. Я всегда считала тебя превосходной матерью. Я даже вообразить не могу себе, чтобы ты была когда-нибудь злой и бессердечной.

— Очень любезно с твоей стороны, Бланш, — натянуто улыбнулась Джоанна. — Я думаю, что с чистой совестью имею право сказать, что мы с мужем отдавали детям все самое лучшее и старались, чтобы они были счастливы в нашем доме. Мы делали для их благополучия все, что могли. Мы старались быть друзьями нашим детям. Я, знаешь ли, считаю, что это самое главное в семье.

— Кто спорит, это прекрасно, — вздохнула Бланш, — если такое возможно.

— Я уверена, так должно быть и так и есть во многих семьях. Надо лишь вспомнить собственную юность и поставить себя на место ребенка. — Джоанна подалась вперед, воодушевленная, с серьезным лицом, пристально вглядываясь в свою старую подругу. — По крайней мере мы с Родни всегда старались так поступать.

— Родни? Позволь, позволь, дай-ка вспомнить… Ты ведь вышла замуж за адвоката, не так ли? Да, теперь вспомнила, это он, конечно же! Я обращалась в их фирму, когда Гарри пытался получить развод со своей женой, с этим чудовищем. Так это был твой муж! Родни Скудамор… Он был такой приветливый, такой вежливый, но, к сожалению, ничегошеньки не понимал в своей профессии. Так, значит, ты прожила с ним все эти годы — и никаких интрижек, никаких романов на стороне?

Джоанна поджала губы.

— Ни один из нас не нуждается в этих, как ты говоришь, «романах на стороне». И Родни, и я— мы оба совершенно довольны друг другом.

— Конечно, конечно, Джоанна. Ты всегда была такой сдержанной и холодной, как рыба. Но должна тебе заметить, что у твоего мужа довольно-таки блудливые глаза!