Федор Михайлович поймал взглядом ответный одобрительный кивок жены и озадаченно хмыкнул:

— Ну, шантажистки! — и махнул рукой. — Ладно, валяйте, проводите что хотите! Приглашайте, ублажайте, прощайтесь!

— Еще одно условие! — Лиза перестала улыбаться. — Ты непременно будешь присутствовать на этом вечере и дашь слово, что Алексей Дмитрич и Иван тоже в это время дежурить не будут!

— Лиза, — Федор Михайлович строго посмотрел на дочь, — тебе не кажется, что твоя крошечная услуга очень дорого мне обойдется?

— Я на то и рассчитываю, — дочь крайне нахально улыбнулась, — хватит тебе нашу кровь пить, дай и нам свою пользу поиметь!

Федор Михайлович поверх ее головы беспомощно посмотрел на жену, откровенно забавлявшуюся их диалогом, но ничего не сказал. Лишь подумал, что Лиза не только дочь своей матери, но и дочь своего отца!

— Папа, я понимаю, что театр в безвыходном положении, но все же не верю, что я и есть тот самый выход, причем, по твоим словам, единственный! — Лиза смерила Федора Михайловича недоверчивым взглядом. — Я, например, считаю, что тому же Юрию Борисовичу следовало бы пригласить на просмотр в первую очередь Веронику, если уж действительно положение безвыходное. Она репетировала роль Луизы с Муромцевой.

И согласись, у нее больше данных для сцены, чем у меня. У Вероники сама Муромцева рассмотрела талант, у нее есть желание играть на сцене. Почему же о ней даже не вспомнили? Объясни мне, в чем дело? Я не верю, что Савва Андреевич против ее выхода на сцену.

Их ссора не повод, чтобы провалить открытие театра.

— Лиза, я тебя прошу, не задавай лишних вопросов, — произнес Федор Михайлович. — Твое дело сейчас доехать благополучно до театра и отбарабанить свою роль перед Туруминым и Булавиным. Это пока все, что от тебя требуется. Если они сочтут, что ты им подходишь, будем говорить более предметно. А сейчас прекрати изводить меня своими вопросами. Прекрасно знаешь, что я отвечать на них не собираюсь!

— С тобой невозможно разговаривать! — надулась Лиза и отвернулась. — Просишь помочь тебе и тут же меня обижаешь своим недоверием. Что я, по-твоему, полено безмозглое? Ничего не понимаю?

— Лиза, — Федор Михайлович взял дочь за руку. — Не сердись и сделай лишь то, о чем я прошу. Зачем тебе знать подробности? Они отвратительны и не для твоих ушей! Лучше роль повтори, пока едем, чтоб не запинаться… Турумин не…

— А вон он сам, легок на помине! Говоришь, в театре нас дожидается? А вот и нет! — с торжеством воскликнула Лиза, кивая на окно экипажа.

Тартищев с недоумением потянулся к окну. Прямо под носом у их экипажа главный режиссер театра Юрий Борисович Турумин быстро пересек дорогу к стоящей на противоположной стороне улицы легкой коляске.

При ходьбе он опирался на трость и заметно прихрамывал. Судя по выражению лица, он возвращался с панихиды по очень близкому и любимому родственнику. По крайней мере, ни Лизу, ни Федора Михайловича он не заметил. Тартищев проводил его ошеломленным взглядом, потом посмотрел на дочь.

— Интересно, откуда это он?

Лиза пожала плечиком.

— Известно, откуда! От Сухарева, от художника!