– Прошу тебя, папа, – прошептал я. – Убери от меня эту картинку.

– Что такое? Ты с кем говоришь?

– Папа, оно вернулось. Оно опять здесь.

Рука легла мне на плечо и слегка тряхнула.

– С тобой все в порядке, сынок? – голос аптекаря.

Только в этот момент я по-настоящему понял, что отец никогда уже не вернется.

На миг я снова взглянул на обложку, и мне почудилось, что на меня смотрят серые глаза отца. В следующую секунду я вырвался от аптекаря и побежал. Сзади послышался звон стекла – я выбежал прямо сквозь витрину.

Снаружи шел дождь, как часто бывает в этом городе.

Уже в квартале от аптеки я обнаружил, что порезался. Из обеих рук текла кровь. Я сел на асфальт и целых полчаса сидел, думая об отце и глядя, как дождь смывает кровь с моих пальцев.

Через четыре дня я понял, что что-то не так.

В поликлинике доктор наложил мне на руки сорок семь швов. Мать была очень расстроена и напугана. За разбитую витрину с нее взяли пятьдесят баксов, а на счету у нас из-за пьянства отца ничего не было. Но гораздо больше ее беспокоила мысль, что у меня не в порядке нервы. Прошло совсем немного времени после гибели отца, а ей нужно было поднимать нас с братом.

Я не сказал ей про головы. Мне было восемь лет, и я уже начал ощущать себя главой семьи.

Единственным наказанием было то, что четыре дня подряд она посылала меня в аптеку за бинтами для моей руки. Как все матери, она говорила при этом что-то вроде: "Надеюсь, ты запомнишь этот урок. Подумай только, ты ведь мог себя убить!"

Но я не пошел в ту аптеку – с тех пор я ни разу там не был. Я прошел шесть кварталов и отыскал другую. Через стекло я видел полки с лекарствами, бинтами, игрушками и лысого аптекаря, который показывал что-то покрасневшей девушке. Похоже, это ее ждал на улице такого же возраста парень. Тут и началась фантастика. Я не мог заставить себя войти.

Не мог поднять руки и толкнуть металлическую перекладину на двери.

– Что, не можешь открыть дверь? – спросил парень.

– Да, – я беспомощно поглядел на него. Теперь уже не только мои руки, но и ноги налились тяжестью и как будто вросли в бетон.

– Я купила! Эти со смазкой – вылетевшая из аптеки девица задела меня дверью.

– Осторожнее, Джин, – укоризненно заметил парень. – Ты ушибла его.

– О, прости, мальчик, – тут она заметила мое бледное лицо. – Тебе чем-нибудь помочь?

– Да. Купите мне, пожалуйста, бинт, а я постою здесь.

Она сделала, как я просил, но, уходя, сказала парню:

– Знаешь, Тим, с ним что-то не в порядке.

И она была права.

Об этом быстро узнали мои друзья. Когда мальчик не может зайти в аптеку, чтобы купить жвачку или комиксы, и просит сделать это других, это не могут не заметить.

Так и случилась история с Джимбо.

Однажды мы – Кори, Джимбо и я, – пошли в магазин "Деловая пчела" купить попкорна. А я хотел еще взять бутылочку крем-соды – не обычную розовую, а белую, она мне очень нравилась. Хозяйка магазина была знакомой матери и специально оставляла мне бутылку белой.

Я знал, что надо быть осторожней – это ведь было первого апреля, – но ярко светило солнце, с меня только что сняли бинты, и, вопреки страхам матери, мои пальцы не были парализованы.