— Ма! Мама! — кричал Брайан и тормошил бывшую Кэтрин Брэдбери. — Мамочка! Проснись!

Миссис Эванс шевельнулась и застонала.

— Убирайтесь наверх, — холодно сказал Лью. — Оба.

Когда они не проявили желания повиноваться, Лью сжал плечо Лиссы с такой силой, что она взвизгнула от боли. Его глаза сверкали на смертельно побледневшем лице, только на щеках выступили красные пятна, яркие, как румяна, купленные в дешевом магазине.

— Я займусь этим, — прошипел он сквозь так сильно стиснутые зубы, что они не разжались даже для того, чтобы говорить. — Вместе со своим братом немедленно убирайся наверх…

— Прочь руки от нее, сукин ты сын, — отчетливо произнес Трент.

Лью и все, кто пришел достаточно рано и стал свидетелем этого развлечения, повернули головы к проходу между гостиной и коридором. Там плечом к плечу стояли Трент и Лори. Трент был бледен, как и его отчим, но лицо его выглядело спокойным и решительным.

Здесь присутствовали люди — их было, правда, не много, — которые были знакомые первым мужем Кэтрин Эванс, и позднее единодушно признали, что сходство между отцом и сыном было поразительным. Им даже показалось, что Билл Брэдбери восстал из мертвых, чтобы выступить против своего чрезмерно раздражительного заместителя.

— Я требую, чтобы вы вернулись наверх, — проговорил Лью.

— Все четверо. Происходящее здесь вас не касается. Ничуть не касается.

В комнату вошла миссис Кратчмер. Грудь ее платья от Нормы Камали была влажной, но достаточно чистой.

— Уберите свою руку от Лиссы, — потребовал Трент.

— И оставьте в покое нашу маму, — добавила Лори.

Миссис Эванс теперь удалось сесть. Она держалась руками за голову, ошеломленно оглядываясь по сторонам. В голове, казалось, что-то лопнуло, как воздушный шарик, боль тут же прошла, но она осталась слабой и потерявшей ориентацию. Зато тот кошмар, который она терпела последние две недели, миновал. Она понимала, что сделала что-то ужасное, поставила Лью в неловкое положение, может быть, даже опозорила его, но в данный момент она испытывала лишь облегчение оттого, что боль отпустила ее. Стыд придет позже. А сейчас она хотела лишь одного — подняться наверх — очень медленно — и лечь в постель.

— Вы будете наказаны за это, — произнес Лью, глядя на своих четырех приемных детей при почти полной тишине потрясенной гостиной. Он посмотрел на них, поочередно переводя взгляд с одного на другого, словно прикидывая размеры и степень их преступления. Когда его взгляд опустился на Лиссу, она заплакала.

— Я приношу извинения за их плохое поведение, — сказал Лью, обращаясь к находящимся в комнате. — Моя жена не воспитывает их должным образом. Им нужна хорошая английская няня.

— Не будьте ослом, Лью, — заметила миссис Кратчмер.

Ее голос был очень громким, хотя не слишком мелодичным; он чем-то походил на ослиный рев. Брайан вздрогнул, обнял сестру и тоже расплакался. — Твоя жена упала в обморок. Детей это встревожило, вот и все.

— Совершенно верно, — поддержала ее профессор-англичанка, пытаясь извлечь из камина свое пышное тело. Ее розовое платье было в золе, а лицо украшали полосы сажи. Только ее туфлям с абсурдно загнутыми носами, камин, казалось, не нанес никакого ущерба, да и сама она ничуть не была обеспокоена случившимся. Дети должны заботиться о своих матерях. А мужья — о женах.