— Но мы уже завтра вернемся!

— Пока нет. Завтра после обеда ты летишь в Пизу, где тебя встретит Стефано, а у меня несколько важных совещаний в Лондоне.

У Милли упало сердце. Она так надеялась, что они с Чезаре вместе вернутся на виллу и скажут обо всем Филомене.

Но она не станет капризничать: в конце концов, у Чезаре огромный бизнес и он из тех, кто увлечен своей работой, а Филомена должна окрепнуть как следует, прежде чем займется приготовлениями к свадьбе.

— Хорошо, — сказала Милли, чокаясь бокалом с Чезаре, — за наше тайное обручение!

— Но это ненадолго, обещаю. — Чезаре подцепил на вилку немного салата и поднес к ее рту. Милли сделала то же самое — и все успокоилось, пока Милли, потянувшись, чтобы достать аппетитный кусочек лобстера, не перехватила взгляд Чезаре, устремленный на ее полуобнаженную грудь.

Положив вилку на стол, он что-то пробормотал по-итальянски, встал и потянул Милли за собой.

— Ну все, всякому терпению есть предел.

И они оказались в спальне.

Даже сквозь затемненное окошко было видно, что извилистая улица, по которой они ехали, неопрятна и замусорена, и Милли впервые стало тревожно на душе.

Проснулась она счастливой, чувствуя во всем теле истому после чудесной ночи. Чезаре принес на подносе завтрак и, присев на краешек кровати, стал завтракать вместе с ней. Потом погладил ее по обнаженному плечу.

— Меня ужасно тянет к тебе, просто не хочется уходить.

— А ты и не уходи, — ответила Милли. Отодвинув поднос в сторону, она потянулась к Чезаре всем телом и, нисколько не смущаясь, дернула вниз его спортивные трусы.

Ну а остальное, как говорится, ясно и без слов.

А потом они полежали, приходя в себя.

Чезаре ушел в гостиную, Милли, одеваясь, слышала, как он говорит что-то по телефону, и ни о чем не могла больше думать, кроме предстоящей встречи с сестрой.

И вот теперь они ехали по грязной улочке, и Милли все больше тревожилась. Словно почувствовав ее настроение, Чезаре накрыл ладонью ее руку.

— Не беспокойся, cara. И не давай ей запугивать или дурачить тебя. Просто скажи про маму, про то, что у меня есть неопровержимые доказательства ее мошенничества, а остальное предоставь мне. Обещаю тебе, я не стану обращаться в полицию.

— Спасибо, — прошептала Милли. — Я знаю, она это заслужила, но…

— Она твоя сестра, вы близнецы, и между вами тесная связь, — договорил он за Милли. — Я понимаю, только очень сомневаюсь, что она чувствует то же. — И, прежде чем Милли смогла напомнить о том, как Джилли в детстве защищала ее, Чезаре сказал: — По-моему, мы приехали.

Машина остановилась перед плотно закрытой дверью, рядом с которой за мутным стеклом виднелись цветные фотографии фривольно одетых девушек в соблазнительных позах. Под каждой стояло имя. Среди них была и Джасинта Ле Бухард.

Чезаре помог Милли выйти из машины и, наклонившись к переднему окну, что-то сказал водителю. Тот кивнул и достал газету.

— Пойдем. — Чезаре взял Милли под локоть, и они пошли по неопрятной дорожке. — Я оставлю тебя наедине с ней на двадцать минут, максимум на полчаса, потом войду. Провожу тебя до аэропорта, а сам полечу в Лондон, — деловым тоном проговорил Чезаре. У него было такое чужое лицо, что Милли смогла лишь пробормотать: