– Значит, я правильно поступила? – неуверенно спросила Сабина.

– Никогда не сомневайтесь в своих решениях, – сказал Снейдер.

В груди у нее растворился комок, который давил уже несколько недель и становился все больше. Впервые с той ночи в бассейне «Аквамарин» она могла свободно дышать. Даже если Харди не был невинной овечкой, возможно, в ту ночь она все же сделала что-то хорошее.

– Кстати, я узнал, что прокуратура сняла обвинение с трех водителей грузовиков, потому что Рорбек не случайно выехал на трассу против движения, а намеренно выключил фары и хотел покончить с собой в автоаварии.

– Правильное решение. – Сабина кивнула. – А вы что сейчас собираетесь делать?

Снейдер взглянул на наручные часы.

– Зайду в филиал «Гаитала» в центре города. Там молодая мать из Нюрнберга, которая, вероятно, закопала труп дочери в лесу, проводит презентацию своей книги. «Мою дочь похитили», – пренебрежительно сказал он. – Хочу это послушать.

– А, ваше последнее нераскрытое дело, – вспомнила Сабина. – А потом? Приобретете книги? – язвительно спросила она, потому что знала, что Снейдер любит воровать книги в этой книжной сети, которая обанкротила магазин его отца.

– Конечно, а вы как думали? Мне нужен подарок для Кржистофа. Сегодня ему в больнице удалят штифты и пластины из ног.

– Передавайте ему от меня привет. – Сабина познакомилась с жестким поляком со своеобразным чувством юмора в первый день судебного заседания.

– Передам. А потом навещу сына Дианы. Завтра мальчику исполняется шестнадцать, он живет у своей тетки. Он хотел бы больше узнать о своем отце – а о нем можно рассказать кое-что хорошее.

– Кое-что хорошее? О Дитрихе Хессе? – удивилась Сабина.

Снейдер кивнул.

– Вы знаете мой девиз. De mortuis nil nisi bene – о мертвых или хорошо, или ничего.

Как непривычно странно! Она редко видела Снейдера таким миролюбивым. За последние дни должно было что-то произойти, о чем она не знала. Или Снейдер к старости превращается в сентиментального человека?

– Вообще-то я имела в виду, что вы вообще планируете, – уточнила она.

Снейдер посмотрел на нее, и на его лице появилась знаменитая ухмылка.

– Почему вы спрашиваете?

– Дирк ван Нистельрой уже несколько недель официально является новым президентом БКА. Вы знаете, что я с ним не очень лажу, – ответила Сабина. – Для меня сейчас подул холодный ветер.

– Я вам очень сочувствую, – с сарказмом ответил Снейдер.

«Да, именно такой едкий комментарий мне сейчас был нужен».

– После смерти Ломана, Тимбольдта, Рорбека, Хагены и Хесса в БКА не хватает сильных и значительных людей, – продолжила она. – Вы не хотите вернуться на службу?

Снейдер наклонил голову.

– С этим говнюком Дирком ван Нистельроем я лажу не лучше вас. Но все равно он восстановил меня на службе. – Он снял руку с повязки и полез в карман. Поврежденной рукой, которая отчего-то выглядела абсолютно здоровой, он вставил себе в зубы сигарету.

– Уже выздоровели? – заметила Сабина, ничуть не удивившись.

– Вы же знаете, как любезны члены комиссии с коллегами, которые получили ранения на службе. – Снейдер затянулся сигаретой и выпустил облако дыма со сладковатым запахом.