Слуга сбросил одеяло, первым делом почему-то подошел, недоверчиво вздыхая, к постели, посмотрел на секиру, торчавшую в бревне, вздрогнул, потрогал гладкую ручку, резко повернулся и громко потопал к Харальду, разбудил его, рассказал о гибели елового бревна. Почему-то добавил с повинной интонацией в голосе:

– Теперь дырка будет в одеяле.

– Пусть дырка будет в одеяле, главное, чтобы – не в голове, – Харальд, хоть и полусонный, не мог скрыть радости.

Еще бы ему не радоваться.

Он разбудил без лишнего шума команду, рассказал людям, что произошло, повелел отвязать корабли. Небольшая флотилия сына Сигурда Свиньи поплыла туда, где ожидал родственника Магнус.

Магнус и Харальд поделили Норвегию пополам и около года вынуждены были терпеть друг друга. Тяжкое это дело для сильных людей, для двух молодых медведей, добровольно (!) заточивших себя в одну берлогу! Но справились они с трудной задачей. Год прошел.

Однажды Магнус заболел, слег и не поднялся – умер конунг Норвегии, Дании, «претендент» на английский престол.

Норвегией стал единолично управлять конунг Харальд. Ему не исполнилось еще и тридцати трех лет. Возраст для повелителей самый хороший, если учесть, что к этому времени Харальд уже около двадцати лет самостоятельно стоял на ногах, прошел прекрасную боевую школу в Византийской империи, а так же науку дворцовых интриг. Прекрасный был возраст у конунга Норвегии – на вырост.

Горевали люди знатные, вспоминая добрые дела Магнуса, который мог в той сложной круговерти событий находить пути мирные, часто поступаясь своими амбициями и желаниями. Самые ли верные он ходы выбирал – не в том суть, но Норвегия при нем воевала чуть меньше, чем до него, чем будет воевать при следующем конунге. Это, как могут сказать некоторые мудрецы, не является самым лучшим показателем, коэффициентом всеобщей пользы того или иного правителя, и, видимо, они будут в чем-то правы. Но речь-то идет не о коэффициентах, а о слезах простого люда. Обычно он льет горькие свои слезы, провожая в последний путь правителя доброго, хотя, конечно же, ему жаль всех. По добрым людям плачут почему? Потому что добрыми труднее жить, править и даже казаться, быть добрыми труднее. У злых людей гораздо больше степеней свободы – в том числе и для оправдания, и для самооправдания. У добрых есть только доброта. А она часто бывает «пуще неволи»…

Еще не проводили в последний путь Магнуса сына Олава, а уж конунг Харальд заявил о себе, показал соотечественникам ту черту, о которой сказал когда-то Ярицлейв жене Ингигерд: «Он – суровый».

Узнав о завещании усопшего, сын Сигурда созвал людей на тинг, объявил, что решил срочно отправиться в Данию на тинг в Вебьерге.

Зачем? Тело Магнуса еще не предано земле. К чему такая спешка? Сначала нужно похоронить конунга. Эйнар Брюхотряс, знатный норвежец, смело высказал свое мнение и, не дожидаясь решения тинга, занялся похоронным обрядом. Сначала нужно подумать о вечном. Так он решил.