«Ящерица» слушал внимательно, слегка склонив голову вбок, иногда облизывая губы, изредка кивая. И Гелий увлекся, стал рассказывать дальше, как Любовь Петровна осталась одна, жила по инерции, пока не потеряла сына-подростка. Тот рос мелким, худым, часто болел, а потом однажды искупался в Печоре, стал кашлять, слег, она сутками работала, лечить его было некогда, только таблетки давала. А когда мальчишку положили в больницу, ему стало хуже, пошли отеки, и через месяц он умер. Любовь Петровна потом полгода спать не могла. Похудела на пятнадцать килограммов…

Когда в комнату для свиданий вошла охрана, Гелий даже удивился, как быстро пролетело время. «Ящерица» ему коротко кивнул, потом отвернулся лицом к стене, максимально вытянув руки назад, чтобы конвоиры смогли сковать его наручниками. В эту минуту у Гелия появилось ощущение, что проверка наконец завершилась и теперь процесс общения с клиентом должен наладиться. И все станет понятней. Бесконечные досмотры и проверки его уже почти не смущали. Привычными стали и заборы, и колючая проволока, и лязг ржавых замков, и влажные решетки, и серые стены, и жеваные лица охранников, и постоянные пятитысячные купюры, которые нужно было засовывать сонным охранникам в их оттопыренные карманы, и въевшаяся в стены вонь вездесущего гуталина…

На следующий день конвой привел клиента вовремя. И «Ящерица» сразу оживился, как только за сопровождающими закрылась металлическая дверь. Вот только к ядовитому цвету его кожи Гелий никак не мог привыкнуть. В детстве он получал нечто похожее, когда назло маме смешивал все подряд акварельные краски из набора, и тогда по листу бумаги расплывалась мерзкая серо-бурая клякса. Впрочем, цвет – тоже не самое страшное. Лицо и руки «Ящерицы» покрывала твердая корка, напоминавшая слегка чешую, и когда клиент поворачивал голову или улыбался, короста эта трескалась, как тонкий лед на озере, и по изломам начинала растекаться густая темная жидкость. До тех пор, пока корка не засыхала вновь. В такие моменты Гелий с трудом справлялся с тошнотой.

– Я слышу твои мысли, – заявил вдруг «Ящерица». Голос у него оказался низким и скрипучим.

– В каком смысле? – удивился Гелий.

– В прямом. Сейчас ты не считаешь меня человеком. По-твоему, я – инопланетянин, который прибыл на Землю с разведывательной целью, но свою миссию провалил, был пойман и спрятан подальше. Это не так.

Гелий невольно отшатнулся, скрипнув стулом.

– Простите… Не знаю, к сожалению, как к вам обращаться… У вас ведь есть имя? Я даже мысленно не могу произнести: «осужденный ОР-178»…

– Можешь называть меня Аяксом. Устроит?

– Да, вполне. У вас очень редкое имя.

– Аякс – не имя. Это должность, скорее. Или звание. Мне сложно подобрать точный аналог.

– Понятно, – сказал Гелий и судорожно сглотнул обильную слюну. – А скажите мне, Аякс, для чего вам понадобился адвокат? Я забрался в эту, извиняюсь, дыру с единственной целью – представлять ваши интересы. Но сначала вы не хотели со мной разговаривать, хотя ваши доверенные лица уже заплатили нашей фирме солидный аванс, а теперь, после восьми дней молчания, вы заявляете об умении читать мысли на расстоянии. Мне осталось узнать, общаетесь ли вы с призраками и занимаетесь ли материализацией духов…