Что чувствовал к ней Рэнд, она не могла даже предложить. Он желал ее, казалось, был без ума от ее поцелуев и ее прикосновений, но мужчины были загадкой в этом отношении. Они брали то, что хотели, и шли по своим делам, как будто это ничего не значило. Возможно, так и было, и Рэнду будет все равно, если она пообщается с Леоном.

Да и, возможно, никто не увидит их, никто никогда и не узнает, что она говорила с ним.

Аббатство было пустынным, когда она вошла, так как все готовились к главной трапезе дня. Витражные стекла окон светились в полумраке. Свечи мерцали, едва рассеивая темноту, дым от них спиралевидно поднимался вверх и образовывал серо-голубую дымку под высоким потолком. Изабель преклонила колени, помолилась, затем села на скамью и откинулась на ее спинку в ожидании.

Никто не ждал ее. Никто не пришел и не искал ее.

Она сидела и смотрела на изваяние Девы Марии, пока ее мысли бродили вокруг свадебной церемонии в королевской часовне. Каким далеким это казалось, подумала она, хотя произошло только вчера. Столько всего случилось. Она вспомнила совокупления с Рэндом за балдахином. Она прогнала эти мысли с виноватым румянцем, так как они были неподходящими для целомудренной окружающей обстановки. Она размышляла, достаточно ли хорошо чувствовала себя королева для поездки, предпринятой по приказу короля. Боялась ли она предстоящих родов? Сожалела ли о разлуке с Генрихом или испытывала облегчение, удалившись от его священной, требовательной персоны?

Женщины, окружающие Елизавету, безусловно, пошлют за ним, когда начнутся роды. Поскачет ли он к ней, предложит ли помощь женщине, на которой женился, потому что это было необходимо для укрепления его царствования? Или он будет ждать, пока не услышит, что она родила сына, которого он страстно желал?

Ребенок, появившийся на свет, будет наследником Генриха, но он будет также и наследником его матери, Елизаветы Йоркской. Приходило ли когда-нибудь в голову Генриху, гадала Изабель, что он узурпировал трон у женщины, которая будет носить его ребенка? Думал ли он когда-нибудь, что его сын, если таковой родится, как ему обещали, будет единственным действительно законным претендентом на трон мужского пола по прямой линии?

Если эта мысль и приходила время от времени в голову нежной, хрупкой Елизавете, то она никогда не упоминала об этом.

Сколько времени Изабель сидела в тихом аббатстве, она не знала, хотя это было достаточно долго, чтобы устать от жесткого сиденья. Мимо прошел священник, улыбнувшись ей с жестом благословения, пока шел своей дорогой. Пожилая женщина пришла, помолилась и ушла. Две монахини пришли для ритуальных молитв, между которыми они шептались.

Леон не появился. Он передумал или ему помешали прийти.

Изабель встала, чтобы уйти, двигаясь по направлению к большим главным вратам. Она не дошла до них несколько ярдов, как раз проходила мимо затемненной ниши, когда из тени раздался голос:

— Рад встрече, миледи. Стойте там, где стоите, и слушайте. Нет! Не оборачивайтесь.

Этот голос, она бы поклялась, не был мелодичным баритоном Мастера празднеств. Она пыталась узнать его, но тембр был не более, чем грубым шепотом.