Единственным человеком, на которого она могла рассчитывать, была она сама. Она еще может найти способ избежать того, что должно случиться. Но если нет, тогда она могла, по крайней мере, убедиться, что была не единственной, кто страдает.

— Вина? — спросил ее муж, предлагая золотой кубок, который они делили как почетные гости.

— Спасибо, нет, — сказала она кратко. Она не могла есть, и не будет пить на пустой желудок. Ей нужны были ее мозги.

— Вы не проглотили ни кусочка. Вы так заболеете.

— Я тронута вашей заботой, хотя и запоздалой.

Его улыбка была такой же холодной, как и ее тон:

— Ваше здоровье представляет для меня большой интерес. Я не хочу иметь невесту, упавшую в обморок.

— Тогда, может быть, вам поискать где-нибудь в другом месте.

— Или приложить дополнительные усилия, чтобы оживить вас. Мне интересно, что можно получить помимо поцелуя. Я мог бы, например, обнажить грудь и проложить языком дорожку от...

Шок и что-то более опасное пробежало по ее венам.

— Прошу вас! Кто-нибудь услышит.

— И это его развеселит, я не сомневаюсь, но что странного? Мы женаты, в конце концов?

— Мне не нужно напоминать, — сказала она взвинченным голосом.

— Не могу согласиться. Видимо, вам нужно напоминать об этом почаще. Получив благословение Генриха, будет большим удовольствием восполнять недостаток каждый день, каждую ночь, утром и в полдень. Пойдемте со мной сейчас, и я покажу вам...

— Ничего! Вы не покажете мне ничего, так как еще целый день впереди, прежде чем мы должны...

— Не так, — поправил он ее, его черты были неподвижными и темными. — Нет установленного часа. И это вы, кто должен, а для меня все наоборот. Я хочу этого. Я страстно желаю этого. Я умру, если этого не будет.

Не утренняя жара позднего августа в зале заставила ее покраснеть.

— Не говорите глупостей.

— Это вы поступаете глупо, лишая нас обоих, хотя уже ненадолго. Разве вы не испытываете любопытства по поводу того, что вы упускаете? Вы не желаете попробовать до полуночного празднования? — Он потянулся под свисающий край скатерти, чтобы положить твердую, теплую руку на ее бедро.

Мышцы ее бедра дернулись, как будто их ударила молния. Она тоже засунула руку под скатерть и уцепилась за его запястье:

— Я... я согласна подождать.

— Зачем, когда нет нужды?

Он двигал пальцами, собирая ее юбку в складки под своей рукой, поднимая ее выше с поразительным проворством.

— Прекратите это, — сказала она отчаянным, свистящим шепотом.

— Расплатитесь и, возможно, прекращу, — предложил он, дерзость в его глазах была похожа на сверкание стального лезвия. — Поцелуй подойдет.

— Это угроза?

— Вы должны были распознать уловку.

Она распознала, хотя от этого она не стала более терпимой. Он достиг ее подола, так как она могла чувствовать теплые кончики его пальцев, которые скользили вверх по внутренней сто-

роне бедра. Жаркая дрожь пробежала по ее телу вместе с волной паники. Она схватила его за пальцы, но он легко освободился от хватки, продвигаясь выше к месту соединения бедер. Казалось, что все смотрят на них, слегка ухмыляясь, как будто догадываясь, что происходит за высоким столом. Они не могли видеть из-за того, что тяжелая скатерть свисала с другой стороны. Конечно, они не могли.