У нее перехватило дыхание. Ее будущий муж не имел ни одного мягкого места. Его тело было такое твердое от груди до колен, что оно больше походило на броню, чем на живую плоть. На участке ниже талии она дернулась в его объятиях, широко распахнув глаза и вцепившись в его плечи, когда ощутила, как что-то горячее и твердое касается ее мягкого живота.

Ему было все равно, что она это почувствовала; это было более чем ясно. Он откровенно рассматривал ее сквозь толстую защиту своих ресниц, что, казалось, давало ей такое же право на изучение. Она видела, как его глаза светились из глубины, словно отточенное и полированное серебро. Густые брови имели темные прорези с обеих сторон переносицы, а от уголков глаз расходились лучами морщинки, возможно, от смеха, но, скорее всего, от того, что он вглядывался вдаль. Челюсть у него была квадратной, и на подбородке спряталась неглубокая ямочка. Четкий контур рта намекал на чувственную природу, которая находилась под жестким контролем.

— Ну же, Брэсфорд! — сказал со скрежетом раздражения в голосе ее сводный брат.

— Грейдон, — ответил хозяин дома через плечо, показывая, что узнал его. — Я рад видеть тебя в Брэсфорд-Холле. Я бы засвидетельствовал тебе свое почтение с большими церемониями, но мне так не терпелось поприветствовать мою невесту.

Слова были достаточно приятны, но явно содержали нотку иронии. Означали ли эти дерзкие слова, что он восхищается ею как женщиной? Имел ли он в виду, что в противном случае он был бы просто рад познакомиться с ней? Или было что-то большее между этими двумя мужчинами?

Брэсфорд и ее сводный брат познакомились во время Ланкастерского вторжения прошлым летом, которое закончилось битвой при Босворте. Там Рэндалл был посвящен в рыцари и стал сэром Рэндаллом Брэсфордом. Именно он нашел золотой венец, который был утерян узурпатором Ричардом III, и отдал его лорду Стэнли, так что Генрих мог короноваться прямо на поле боя. Грейдон же, наоборот, покинул Босворт ни с чем, кроме неудовольствия нового короля за то, что он повременил привести своих людей. Было очевидно, что Грейдон выжидал, пока не убедился наверняка, в чью сторону склонится победа, прежде чем поддержать Генриха.

Грейдон, как и его отец до него, предпочитал всегда быть на стороне победителя. Правота не имела большого значения.

— Смелый ты человек прибирать к рукам мою сестру. Я думал, ты захочешь, чтобы она сначала исповедалась.

Изабель напряглась, услышав это предложение. Ее будущий муж даже не взглянул на брата.

— Зачем мне это? — спросил он.

— Проклятие, Брэсфорд. Проклятие Трех Граций Грейдонов.

— Я не боюсь проклятий. — Глаза Рэнда Брэсфорда засветились серебристым весельем, когда он улыбнулся ей. — В скором времени с ним будет покончено, когда мы будем должным образом обвенчаны и разделим супружеское ложе.

— Вот как? — сказал Грейдон с хриплым смешком. — Сегодня вечером, как только ты подпишешь контракт.

— Чем скорее, тем лучше, — согласился Брэсфорд, поразмыслив. Поставив Изабель на ноги, он положил ее руку поверх своей и повернулся, чтобы отвести ее в дом.