Женщина сразу же предложила взять младенца под свою опеку, но Изабель отказалась. Они совсем не была уверена, что кормилица сможет одновременно управлять своим мулом и заботиться о безопасности младенца. Кроме того, ощущение маленького тельца в руках вызывало удовлетворение где-то глубоко внутри нее. Ей доставляло радость покрывать маленькое, спящее личико своей накидкой от холодного ночного ветра и держать ее близко к себе.

Не то чтобы она могла поклясться, что действительно сильно желала ребенка, как некоторые женщины. Она осознавала, что в ней жила маленькая надежда иметь своего. Это не имело ничего общего с Рэндом и его заключением или с вероятностью, что иначе его род прекратится с его смертью. Нет, это было просто естественно. И все.

— Стойте!

Два всадника подъезжали к ним из-за группы деревьев. В шлемах, одетые в плащи без всяких опознавательных знаков поверх кольчуги, они окружили их с обеих стороны. Они теснили их, орали, хватались за их поводья, как будто чтобы заставить их остановиться. Изабель почувствовала, как младенец вздрогнул, напрягся под пеленками, когда проснулся с приглушенным плачем. В тот же момент она услышала лязг — Дэвид обнажил меч.

Ярость нахлынула на Изабель безудержной волной, как ничто, что она чувствовала раньше. Она резко дернула голову своей лошади, отбиваясь от хватающих рук с такой силой, что кобыла встала на дыбы, чуть не сбросив ее с седла. Когда она опустилась, путь впереди был свободен, и Изабель пришпорила ее, склонившись над драгоценным грузом, который она держала, чтобы спрятать и защитить ребенка.

За собой она слышала, как кричала кормилица, ругательства двух нападавших, приглушенные скрывающими их шлемами, которые также были без определяющих эмблем. Металл лязгал о металл, и кони ржали в панике. Поверх всего раздавались хриплые крики Дэвида, пока он разрезал воздух серебряными молниями большого клинка, который он держал обеими руками.

— Скачи, глупая женщина! — выкрикивал он гневно и требовательно. — Скачи!

Посмотрев назад через плечо, Изабель увидела, что Дэвид кричал это не ей, а неповоротливой кормилице, которая пригибалась и раскачивалась в седле, когда один из всадников схватил ее, пытаясь стащить с мула. Дэвид хотел, чтобы нападавшие поверили, что кормилица держала младенца как крестьянского ребенка пристегнутым ремнем в корзине, которая была привязана к мулу. Он ударил по крупу животного мечом плашмя, так что оно вырвалось и ускакало испуганным галопом.

Но младенец был прижат к груди Изабель одной твердой рукой. Малышка плакала, но этот звук, заглушенный накидкой, которая покрывала ее, едва можно было услышать среди всего остального.

И она не отдаст ее благодаря удаче и героическим усилиям Дэвида. Но, хотя оруженосец Рэнда был храбрым и сильным, у него не было кольчуги и умения, чтобы противостоять ударам более тяжелых и опытных воинов. Все, что у него было, — его ловкость и быстрота боевого коня. Она не могла помочь ему, хотя ее душа съеживалась, осознавая это. Чтобы вознаградить его усилия, она должна использовать каждую секунду, которую он давал ей.