— Да, господин директор.
— Теперь продолжайте.
Альфред замешкался, в его глазах мелькнула паника.
— Я потерял мысль. Я не помню, на чем мы остановились…
Вы прекрасно справляетесь, — вставил герр Шефер, пытаясь успокоить его. — Мы понимаем, как трудно читать наизусть, когда вас так часто прерывают. Можете свериться со своими записями, чтобы найти это место.
Альфред глубоко вздохнул, пробежал взглядом заметки и продолжал:
— Некоторые выставляли его атеистом и считали достойным порицания; но, с другой стороны, они также признавали, что он был спокойным, задумчивым человеком, добрым гражданином, с сострадательной душой. Похоже, критики Спинозы забыли слова Писания: «По плодам их узнаете их» — ибо угодная людям и Богу жизнь не может произрастать из порочных принципов. Я по сей день помню, какой покой и ясность низошли на меня, когда я впервые переворачивал страницы «Этики», написанной этим выдающимся человеком. Поэтому я вновь поспешил прибегнуть к сему труду, коему я стольким обязан — и вновь меня охватил тот же дух умиротворения. Я предался чтению и размышлению и ощутил, заглянув в себя, что никогда еще не мог узреть мир так ясно.
Договорив последнюю строчку, Альфред шумно выдохнул. Директор сделал ему знак сесть и заметил:
— Ваш пересказ был удовлетворителен. У вас хорошая память. А теперь давайте проверим ваше понимание этого последнего отрывка. Скажите мне, считает ли Гете Спинозу атеистом?
Альфред отрицательно покачал головой.
— Я не расслышал ваш ответ.
— Нет, господин директор, — громко произнес Альфред. — Гете не думал, что он атеист. Но другие так считали.
— И почему же Гете с ними не согласен?
— Наверное, из-за его этики?
— Нет-нет. Вы что, уже позабыли, что «Этика» — это название книги Спинозы? Итак, почему Гете не согласен с критиками Спинозы?
Альфред затрепетал, но не издал ни звука.
— Боже мой, Розенберг, да загляните же в свои записи! — велел директор.
Альфред просмотрел последний параграф и наконец отважился:
— Потому что он был добр и жил жизнью угодной Богу?
— Точно так. Иными словами, имеет значение не то, во что вы верите или говорите, что верите — а то, как вы живете. А теперь, Розенберг, последний вопрос по этому фрагменту. Скажите нам еще раз, что Гете получил от Спинозы?
— Он говорил, что обрел дух умиротворения и покоя. Он также говорил, что узрел мир с большей ясностью. Это — две главные вещи, которые он обрел.
— Точно! Известно, что великий Гете целый год носил в кармане экземпляр «Этики» Спинозы. Представьте — целый год! И не только Гете, но и другие великие немцы. Лессинг и Гейне говорили о ясности и умиротворении, которые нисходили на них благодаря чтению этой книги. Кто знает, возможно, и в вашей жизни настанет время, когда вам тоже понадобятся умиротворение и ясность, которые дает «Этика» Спинозы. Я не стану просить вас прочесть эту книгу теперь же. Вы слишком юны, чтобы осмыслить ее значение. Но я хочу, чтобы вы пообещали, что до своего двадцать первого дня рождения вы ее прочтете… Или, возможно, мне следовало бы сказать — прочтете ее к тому времени, когда полностью возмужаете. Даете ли вы мне свое слово — слово доброго немца?