Но настоящие проблемы начались теперь, когда ее заставили написать на настенной доске все возможные способы суицида. А потом всем миром принялись обсуждать.

От чего-то она отказалась сама. Например, случай с помидором на балконе впечатлил Алку. Лежать вот так, размазанной по асфальту? Брр… Не понравились ей и аутодафе, и пистолет. Отравление забраковал Земекис.

– Нет, хочешь глотать таблетки – ради бога! Но без меня! Это не кинематографично! Где динамика? Или хотя бы саспенс?

Все остальное похерил Хант.

– Ладно, иди домой и думай! – приказал он.

Но Алка поняла, что решать надо здесь и сейчас. Иначе она опять облажается.

Алка решительно ткнула в «прыжок с крыши»:

– Вот это!

– Уверена? – засомневался Хантер. – А как же помидоры на асфальте?

– А мы не будем снимать асфальт! – загорелся Зёма. – Мы будем снимать сам полет!

Он вскочил и замахал руками, хотя никто и не пытался прервать поток его вдохновения.

– А камеру ГоуПро прилепим тебе на лоб! Не спорь! Весь полет твоя трагическая рожа будет в кадре! И ты будешь диктовать последнее послание миру! Вот это будет жесть!

– Только послание сама писать будешь, – сдался Хантер.

Алка заявила:

– Я стихи буду читать! Свои!

– Тоже норм, – согласился Земекис. – Только порепетировать надо. Мы тебя завтра с моста сбросим, лады?

Алка судорожно сглотнула.

Я любила жизнь, та-та-та-та-та, я любила жизнь…

Алка пыталась придумать стихи, которые будет декламировать во время полета. Но слова уплывали, в голове остался только ритм.

Я любила жизнь, та-ра-ра-ра-ра…

Нужно попасть в ритм полета. Интересно, какой у полета ритм?

Алка зажмурилась и попыталась представить себе, как она летит, представить себе крупный план, развевающиеся волосы…

Я любила жизнь, та-ра-рам-пам-па…

Была б музыкантом, можно было бы просто музычку подложить и лететь… Может, песню записать?

Я любила жизнь, умца-умца-ца…

Алка отстучала ритм кулаком по стене.

Первый раз в жизни у нее не складывалось стихотворение. Обычно стихи сами рождались, она только успевала записывать. А ведь нужно что-то такое сказать, чтоб все ахнули. Чтоб, пока она летела, все прониклись, заплакали. Чтоб пожалели ее. Чтоб потом все вспоминали, чтоб ролик пересматривали десятки раз, как она ролик Фроста. Чтоб полюбили ее…

Алка всплакнула.

Я любила жизнь, я любила жизнь…

К третьему уроку Алка дошла до того, что принялась подбирать рифму к слову «жизнь».

Никогда она до такого не опускалась, но надо же было как-то пробить стену.

К середине урока оказалось, что к «жизни» рифм не бывает.

Алка зажмурилась, сдавила виски пальцами, попыталась максимально сосредоточиться…

…и очнулась из-за того, что ее трясли за плечо.

– Данилова! – возмущенно говорила училка. – Ты вообще где?!

Алла заморгала и осмотрелась. Бородатые мужики на стенах, но таблицы Менделеева нет. Литература…

Литература?

– Татьяна Михайловна! – Алка с надеждой посмотрела на русичку. – А какая рифма к слову «жизнь»?

– «Дрызнь»! – быстро ответила училка.

Видимо, у Алки был достаточно красноречивый вид, потому что Татьяна Михайловна торжественно продекламировала: