И тут Алка вспомнила, что высокий (Хант?) сказал, что Фрост ее им рекомендовал. Значит, он понял ее состояние и решил ей помочь. Он не предал ее, убившись, а подал ей знак. Рассказал, что делать.

А она сразу не поняла, дура!

Дверь открыл Хантер.

– Привет! – сказал он, загораживая проход. – Чего надо?

– Может, пустишь? – Алка сейчас жалела, что не владеет какими-нибудь приемчиками, чтобы двинуть разок и убрать этого хлыща с дороги.

– Зачем? Мы тебе уже все объяснили. Пока!

Хантер попытался захлопнуть дверь, но Алка поднырнула у него под рукой и оказалась в прихожей.

По инерции она врезалась в Земекиса. Зёма грохнулся, волшебным образом не выпустив из рук бутерброда и почти не расплескав кофе. Алка приземлилась рядом.

– Утро доброе! – сказал он, не делая попыток встать. – Кофе хочешь?

– Она уже уходит! – угрожающе предупредил Хантер.

– Да задрали вы уже! – Из комнаты появилась зевающая Пантера. – Помогли бы лучше девушке.

Панта протянула руку Алке. Та демонстративно поднялась сама.

– Итак? – Хант сложил руки на груди.

Алка, конечно, репетировала, что она им скажет. Что бросит в их наглые морды. Но начало оказалось смазано, и теперь весь пафос смотрелся бы глупо. Алка поняла, что все слова повылетали из головы, а те, что остались, – полная фигня.

Она закусила губу и зажмурилась, чтобы не заплакать.

Но все равно заплакала.

Пантера обняла ее за плечи и повела на кухню.

Минут пятнадцать Алка ревела.

Потом начала говорить, перепрыгивая с пятого на десятое, обвиняя всех подряд, и раз сорок повторила: «Я никому не нужна». И еще раз сто: «Все зря».

Панта не перебивала, только периодически подливала Алке в стакан воду из кулера.

А потом перестала подливать.

– Смысл на тебя воду тратить? – сказала она, убирая стакан в мойку. – Ты ее тут же выплакиваешь.

Алка шмыгнула носом и поняла, что способна снова соображать.

– Что мне теперь делать? – спросила она робко.

– Понятия не имею, – пожала плечами Пантера.

– Но я так больше не могу! Я лучше… как Фрост…

Алка поняла, что произнести это вслух у нее не получается.

– Может, и лучше, – кивнула Панта. – В твоем случае.

Алка удивилась:

– В смысле… ты не собираешься меня отговаривать?

– Я? Тебя? – в свою очередь удивилась Панта. – Зачем? Это твоя жизнь, твой выбор. Если ты захотела… как я могу тебя отговорить? А если могу – значит, ты еще ничего не решила.

Пантера стремительно поднялась из-за стола.

– Короче, – сказала она, – если ты не готова, не отнимай мое время. Я за последние двое суток два часа поспала.

– Я… я готова! – севшим голосом ответила Алка.

– Тогда… – Панта смерила гостью оценивающим взглядом, – тогда мы можем совместить наши праздники. Мы тебе, так и быть, поможем. Но ты дашь нам возможность немного подзаработать.

Алка от изумления закашлялась.

Облегчение.

Да, это было то самое, что чувствовала сейчас Алка.

Самая главная проблема решилась сама собой: папа категорически отказался давать деньги на то, что «какая-то тетка будет водить за руку великовозрастную девицу». Они с мамой разругались в дым и теперь не разговаривали не только друг с другом, но и с Алкой.