– Какая отвратительная, злобная ложь! – вспыхнула Елизавета. – Всякий, кто верит этим домыслам, просто глупец. И Роберт был бы глупцом, если бы замышлял такие жестокости. Но хвала небесам, он не глупец. Он весьма набожный человек. Я не припомню, чтобы лорд Роберт замышлял зло против кого бы то ни было. И прежде всего против своей несчастной больной жены. И потом, если бы даже у него помутился рассудок и он убил бы свою жену, это сразу бы выдало его с потрохами. – Желая сделать свое негодование более убедительным, Елизавета вскочила из-за стола и заговорила на повышенных тонах. – Неужели ты считаешь меня дурой, способной выйти замуж за женоубийцу? Все бы сразу обвинили меня в пособничестве, и это бы стоило мне трона. Я желаю знать, кто распространяет эти дурацкие слухи.

Елизавете хотелось схватить меч и собственноручно обезглавить клеветников.

– Прежде всего, епископ де Квадра, – сказал Сесил. – Он самый ярый и злобный клеветник. Не удивлюсь, если в своих донесениях он подробно описывает любую досужую болтовню, которую слышит при дворе. Скорее всего, именно стараниями де Квадры эта сплетня распространилась за пределы нашего королевства. Чэллонер – наш посол в Брюсселе – даже отказался излагать эти сплетни на бумаге, считая их чересчур постыдными. Он поспешил меня заверить, что считает их лживыми.

– Я тоже так считаю! – сердито бросила Елизавета, потом глубоко вздохнула. Все это зашло слишком далеко. – Какой выход может предложить мой Дух?

Сесил выглядел усталым.

– Выходите замуж, ваше величество. И поскорее. Это положит конец всем слухам.

Взгляд Елизаветы был не менее усталым.

– С этим я разберусь сама.

Ответ Елизаветы клеветникам оказался весьма своеобразным. Она назначила Роберта лордом-наместником и констеблем Виндзорского замка. Этим она оценила его личную преданность ей и приверженность протестантизму. Пусть мир увидит: у нее нет причин стыдиться того, кого она называла своими Глазами! Новое возвышение Роберта вызвало новый всплеск злобы врагов королевы. Роберт и до этого сумел выхлопотать многим своим друзьям доходные места при дворе. Сейчас же, предвидя дальнейшее его возвышение (слухи это или нет, но предусмотрительность не помешает), люди стали еще настойчивее искать его покровительства и благосклонности. Более того, вокруг Роберта сложилась многочисленная фракция сторонников, ожидавших, что он вскоре станет королем.

Елизавета знала: многие его просто недооценивали. Пусть Роберт и любил покрасоваться, по-павлиньи распуская хвост, но он обладал ясным умом и горячей преданностью протестантской вере. Не сразу, конечно, но многие уже начинали видеть в нем защитника новой религии. Роберту стали посвящать богословские трактаты. Стало известно и то, что к эрцгерцогу он испытывал не только ревность. Роберту была ненавистна сама мысль, что Англия снова окажется в союзе с католиками. Равным образом он не поддерживал и союза с Испанией, за что многие ему рукоплескали, хотя сам он и не вызывал у них симпатии.

Елизавета видела, сколь внимательно Сесил следит за Робертом. Она слишком хорошо знала своего Духа, чтобы заподозрить Сесила в ревности. Нет, он видел в Роберте угрозу ее шансам вступить в выгодный политический брак и обеспечить Англии мир и спокойствие. С Робертом Сесил держался подчеркнуто учтиво, если не сказать дружески. Однако Елизавета знала о близких отношениях Сесила с герцогом Норфолкским. Оба они, представься возможность, быстро бы скинули Роберта с пьедестала. Меж тем в декабре Норфолк предпринял новый выпад и публично обвинил Роберта во вмешательстве в государственные дела, чуть ли не в навязывании своей точки зрения. Это было последней каплей. Елизавета отправила герцога Норфолкского на шотландскую границу, сделав лордом-наместником Нортумберленда. Пусть остынет вдали от Лондона и подумает, куда его завела собственная надменность!