– Я не хочу войны, – заявляла Елизавета. – Я не жажду военной славы. Меня ужасает напрасная трата денег и человеческих жизней. Если все споры можно решить с помощью дипломатии, я обеими руками «за». Я до последнего момента буду стоять за мир!

За долгое время Роберт не написал ни строчки и даже не выразил желания ее видеть. Обидевшись, Елизавета не пригласила его на придворный рождественский бал. Но теперь, когда испанская угроза стала явной, Роберт наконец-то обратился к ней с письмом и просил отнестись к нему с королевским снисхождением. Писал он также, что испанская угроза вышибла его из угрюмого и подавленного состояния. Елизавета истолковала это по-своему.

«Он хочет на войну!» – с ужасом подумала она.

Что ему делать на войне, когда в это тяжелое время ей так нужна его поддержка? Преодолев упрямство и чувство обиды, Елизавета послала за Робертом.

Увидев его, она чуть не вскрикнула. Одежда висела на нем, как на вешалке, лицо покрывали глубокие морщины. Перед Елизаветой стоял больной старик, ничем не напоминавший ее дорогого Робина, который когда-то – боже, как давно это было! – заставлял ее трепетать от страсти. Однако Роберт не пожелал слушать охи и вздохи по поводу своего здоровья и заявил, что всецело включается в подготовку к войне. Он присутствовал на всех заседаниях. Когда Елизавета начинала стенать о кровопролитии и безумных расходах – неизбежных спутниках войны, – Роберт выступал спокойно и взвешенно. Его внимательно слушали.

– Одной дипломатии недостаточно! – предостерегал он. – Ее величеству нужно спешно укреплять армию. Пока что наша армия оставляет желать лучшего. У нас меньше солдат, чем у противников.

Елизавета распорядилась о дальнейшем обновлении имеющихся кораблей и велела сухопутным войскам постоянно повышать выучку. К ней явился сэр Фрэнсис Дрейк. Он горел желанием хоть сейчас вступить в морское сражение с испанцами.

– Позвольте мне отправиться в Испанию. Я разнесу корабли Армады прямо в их гаванях! – предложил он.

– Нет, Фрэнсис, – твердо сказала Елизавета. – Ты можешь потерпеть неудачу. Часть наших кораблей будет повреждена, другая часть – потоплена. А мне сейчас важен каждый корабль. Любое морское сражение должно происходить достаточно близко от английских берегов. Пусть наши воины помнят, во имя чего сражаются.

Когда Испанская армада подняла паруса, Елизавета отправила посланников к Парме для переговоров о мире. Английский флот сосредоточился в Плимуте, находясь в боевой готовности. Дрейк развлекался игрой в шары, когда ему доложили о появлении на горизонте Испанской армады.

– Мне еще хватит времени закончить игру! – усмехнулся он, вернувшись к прерванному развлечению.

По всей Англии вспыхивали костры на сигнальных башнях. Солдаты проверяли оружие, готовясь к сражению. Находившаяся в Ричмонде Елизавета спокойно встретила весть о появлении Армады, не выказав ни малейшего страха. Роберт с воодушевлением рассказывал о храбрости королевы и ее непоколебимой уверенности в победе англичан. Кажется, было сделано все, что только можно сделать за такой срок. Адмирал Говард Эффингем, главнокомандующий английским флотом, и его заместитель сэр Фрэнсис Дрейк убеждали королеву в превосходстве маленьких, юрких английских кораблей перед тяжелыми и неповоротливыми испанскими галеонами. Благодаря Бога за таких уверенных командиров, Елизавета составила молитву о заступничестве, которую затем стали читать во всех церквях.