Вбиваюсь, как изголодавшийся.
— Кричи, Даааша, — толкаюсь, и самого разрывает.
На части.
Кусаю выпирающие позвонки, и тут же губами трусь. Хаотично, бешенно.
— Кричи. Не сдерживайся. Всю себя в меня выплесни. Всю себя мне отдай, Дааааша.
И у самого — суставы на хрен от бешеного этого слияния выкручивает.
Врываюсь в нее, в податливое тело, будто для меня созданное.
Со спины удары ее сердца толчками чувствую. Будто в меня влетает. И снова простреливает. Насквозь.
Судорожно врезаюсь, ударяю прямо внутрь, в дрожащую плоть.
И мало. Еще глубже, еще сильнее хочется. Не надышаться. Не напиться.
Дергается навстречу бедрами, так же лихорадочно, так же безумно.
А мне рук мало, чтобы еще в себя впечатать. Еще крепче обхватить.
Накрываю ладонями сияющие в звездном свете белые груди. Сжимаю красные острые соски. Пробегаюсь подушечками пальцев по самым вершинкам — мучительно долго. Мучительно нежно.
И кричит.
Кричит, судорогами вся исходит.
Обхватывая руками эти звезды.
— Влаааааад! — и мне кажется, по всему небу, крик ее и судороги.
Будто прорезает само небо.
Дергается, я, блядь, каждой веной ее чувствую внутри.
И только еще сильнее захлестывает.
Сползает вниз, съезжает по стеклу руками, а я остановиться не могу, не в силах.
Подхватываю крепкие бедра. Прижимаю горящий разбухший клитор.
На бешеной скорости. На нереальной. Насквозь собой все естество ее заполнить хочу. Не хочу, — по ломоты в челюстях необходимо. Чтобы уже не разорвать. Чтобы накрепко. Как крепче не бывает.
Пока оба не срывается на крик.
Валюсь на окно, заваливая ее к самому стеклу на подоконник.
Себя не чувствую, весь в нее, в крик собственный превращаюсь.
Жадно вдыхаю этот сумасшедший воздух. Наш.
Жадно прижимаюсь к ее мокрой шее.
Чувствуя на бедрах ее сладкий сок.
Затапливая собой, собственным семенем.
Под общий крик и оглушительные удары сердца.
— Даша… — обхватываю так крепко, как могу. Сжимаю в охапку.
Ноги на широком подоконнике забрасываю на ее. Бедра к себе прижимаю. Каждую клеточку, — в себя. Впитать.
Если есть миг на свете настоящей жизни, то так бы и умер. Потому что сейчас — именно он.
Глава 16
Даша.
Как завороженная у окна смотрела.
Будто в реальность другую вылетела.
Как будто паришь над землей и отсюда вся жизнь совсем иной, абсолютно другой кажется.
Замерла.
Вся внутри.
А вместе со мной и будто время все замерло.
И мыли все отступают, уходят на дальний план. Все страхи, все тревоги, — все будто пылинка, пустое и не со мной.
Только звездами этими будто вся жизнь переполнена.
И сердце переполнено целиком. До края. Им. Им одним.
Распирает даже.
Как будто здесь, на высоте, среди звезд вот этих, — самое главное видишь, самое важное чувствуешь. А все остальное — бумажки, мишура, как обертки конфет под ногами. Они пролетают мимо и их больше никогда не вспомнишь.
Одно только остается. Главное. Внутри разрастается.
И там — он. Влад. С глазами этими его сумасшедшими. С губами, вкус которых будто внутрь проник.
Все слова, все, как мы встретились, — неважно.
Даже тревога ушла, отступила.
Еще дверь не раскрылась, а я уже знала, чувствовала — сейчас войдет. Запредельное что-то. Абсолютно нереальное. Так не бывает.