С ума все эти мысли сводят.

Но, как ни стараюсь, мерзкие картинки появляются перед глазами. Сами по себе.

И даже заняться нечем. Переключиться.

Встреча с Сергеем дыхнула на меня ветерком свободы. И вот теперь я еще сильнее чувствую себя просто в клетке.

Нервный стресс последних дней, наверное, уже прошел.

И вот теперь отчаянно чувствую, как не хватает простых, обыкновенных мелочей.

Будто те люди, что могут свободно ходить по улицам, встречаться, улыбаться, просто болтать и мирно пить кофе — где-то там, далеко, ограждены от меня толстым стеклом. Прозрачным, но непробиваемым.

Сергей выглядел таким свободным. И разницу я очень остро ощутила, когда Василий встал между ним и мной.

Я в безопасности. Да. Возможно. Но полностью ограждена от жизни.

Как ни смешно, я бы даже с девчонками сейчас поболтала. Даже после всего, что мне хочется выбросить из памяти о них. С удовольствием бы посмеялась с ними над какими-то пусть даже неважными вещами. Послушала бы их такие смешные и наивные нравоучения о жизни.

Но никто меня не выпустит. Никто. Ничто уже и никогда не будет прежним.

Но ведь все закончится? Должна же их эта чертова война когда-то завершится! Это временно, — пытаюсь убедить себя. Все пройдет. Влад найдет сестру, их этот переворот успокоится, и тогда…

И все равно, как не уговариваю себя, не отпускает.

Он даже телефона мне не оставил. Ничего. Не позвонил, не передал ничего через Василия.

Конечно, Север наверняка не привык отчитываться.

Наверное, все его женщины, вот так же просто ждали, когда он озарит их своим вниманием, когда сможет вырвать минутку.

Милена… Она тоже вот так терпела? И молчала, тихо наслаждаясь теми крохами, которые он ей давал?

Ревность затапливает снова.

Конечно, у меня просто нет опыта. У меня был всего один-единственный мужчина. Поэтому, наверное, мне и не понять, что остальные, те, что были в прошлом, могут сейчас стать для него чужими, ничего не значить. Не понять, — потому что все это для меня слишком особенное. Его поцелуи. Его прикосновения. То, как он придавливает меня собой, как падает лбом на мой, лихорадочно скользя губами.

Я просто не представляю, что ко мне мог бы прикоснуться кто-то еще. Это кажется невыносимым, невозможным! Разве такое забывается? Разве может ничего не значить? А если Влад и правда послал те проклятые цветы Милене?

Пытаюсь отделаться от дикой, отравляющей ревности.

Колдую на кухне, пробуя приготовить вкусный ужин. Благо, теперь по дому я могу перемещаться без оглядки. Без прожигающего взгляда Гордея, который только, кажется, и искал способ меня убить.

Но к вечеру ревность сменяется безумным беспокойством.

Сквозь все больше и больше навязчивые картины перед глазами, в которых Влад опрокидывает на спину Милену, врываясь в нее, как в меня одним жадным толчком, приходят и другие.

Страшные. Кровавые.

Я не забыла о его ране в ту, первую ночь. А если с ним что-то случилось?

С ума схожу. Бесконечно щелкаю пультом телевизора, надеясь, что все важное все же покажут в каком-нибудь экстренном выпуске. И одновременно на то, что никакого выпуска не будет.