— Я объясню…

— Это бесполезно, вспомни ее последние слова.

— Если хочешь, я сам все объясню домашним.

— Что именно ты хочешь им объяснить?

Она лихорадочно перекладывала предметы женского туалета со стула на стул.

— Знаешь, как я злюсь! — Она старалась говорить спокойно.

— У тебя есть для этого все основания. Эти гости… Они вывели меня из себя. Я ведь почти не спал в предыдущую ночь… А вечером выпил лишнего и плохо соображал. Глупо получилось.

— Еще как глупо, Вениамин!

— Что же мне теперь делать?

— Сначала уйди отсюда, чтобы я могла умыться. Потом последи, чтобы не выпить лишнего за завтраком. И мы совершим с тобой долгую прогулку по берегу. Только вдвоем. Но ты должен быть трезвым!

Ночью прошел дождь. Когда он шел к уборной, пахло мокрой травой и березами.

Он запер дверь на крючок и перевел дух. Наконец он остался наедине с собой и своим нестерпимым желанием. Желанием ощутить ее кожу.

Почти теряя сознание, он закрыл глаза.

Все было сделано быстро. Потом он оттолкнул Ханну и оставил рядом с собой Анну. Она легко прикасалась к нему.

Ханна завтракала на кухне. Это была демонстрация.

Вениамин решил поговорить с ней в тот же день. Или на следующий. Во всяком случае, скоро. Когда подвернется возможность.

Анна почти не разговаривала. Скрежет ножа и вилки о тарелку раздражал Вениамина. Кофейная чашка, поставленная на блюдце, вызвала грохот обвала.

Хлеб был какого-то странного цвета, и Вениамин не прикоснулся к нему. Масло выглядело неаппетитно, как и варенье. Неужели у него хватало сил всего полчаса назад испытывать страстное желание?

Он был опустошен. Голова словно отсутствовала. Ему хотелось только лечь и не двигаться.

Из кухни донесся голосок Карны, и Вениамин сообразил, что забыл о ее существовании. Не было ли у нее ночью еще одного припадка? Такого же тяжелого? Хотя обычно припадки случались не так часто.

Будто стараясь успокоить свою совесть, он стал думать о том, что повезет ее в Христианию или в Копенгаген. Покажет врачам. Может, ей поможет бром?

— Тебе что-нибудь передать? — Анна кивнула на стол.

— Анна, мне так стыдно!

Он вдруг обнаружил в ее глазах смех. Ох уж эти женщины! Никогда не знаешь, чего от них ждать.

Разве только что она не объяснила ему, как отвратителен его поступок? А теперь смеется? Смеется, хотя ему так плохо, хотя он признался, что ему стыдно? Конечно, он смешон. Неужели единственное, что им нужно, — это поставить мужчину на колени? Ну что ж, она поставила его на колени.

Вениамин быстро осмотрелся — дверь в буфетную была приоткрыта. Он наклонился над столом и прошептал:

— Я так хотел тебя. Ни о чем другом я весь вечер не думал. Я устал, злился и все равно хотел тебя.

Анна чуть не улыбнулась, но вовремя прикусила губу. Губа покраснела и стала полнее. Анна все знала! Знала!

Вырез на ее платье был неглубокий. Легкая ткань то поднималась, то опускалась. Ямка на шее. Узкий кружевной воротничок. Анна теребила его двумя пальцами.

Наверное, ей нравится, что он не спускает с нее глаз? Она наслаждается, видя его таким несчастным и бледным с похмелья. Видит, что у него кусок не лезет в горло, но он все-таки пожирает ее глазами.