После Нового года Педер пришел к Дине в четверг, чтобы заняться бухгалтерией. Этот обычай сохранился, хотя теперь они могли бы заниматься бухгалтерией и в конторе.

Он был угрюм, потому что заранее приготовился объявить ей, что должен взять расчет.

— Почему? — удивилась Дина.

— Вилфред считает, что я не должен работать на другую сторону.

— Что еще за другая сторона?

— Или на его конкурента. Он так сказал.

— А ты?

— Я должен взять расчет.

— Чтобы угодить брату?

— Нет, чтобы что-то сделать.

— И ты считаешь, что ничего лучше ты сделать не можешь?

— Это с какой стороны посмотреть. Или сколько можно заработать.

— И как же ты собираешься зарабатывать?

— Пойду в море. На пароходе Вилфреда. Он хочет, чтобы я возил наживку и всякое такое.

— Та-ак… Выходит, ты занимал деньги на учение, чтобы теперь возить наживку?

Педер наклонил голову и заложил руки за спину.

Дина внимательно наблюдала за ним.

— Извините меня, фру Дина. Я не хочу ссориться с братом.

— Других причин нет?

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Нет. Мы с Вилфредом заключили соглашение.

— И в чем же оно состоит?

— Я перестану работать на вас, но зато смогу встречаться с Карной.

Он глубоко вздохнул, не зная, куда деть руки. Хотел спрятать их в карманы, но передумал. И так все было хуже некуда.

Дина засмеялась воркующим смехом — ну что тут поделаешь! Потом вскинула голову:

— Вот как? И с каких это пор Вилфред Олаисен распоряжается моей внучкой?

Педер растерялся, но не отступил:

— Ведь я намерен посвататься к Карне, когда она станет старше.

Его откровенность всегда нравилась людям. Почти всегда. Подсознательно он знал это. Поэтому не старался избегать трудных разговоров. Кроме разговоров с Вилфредом.

Педер был далеко не красноречив. Совсем нет. Но он имел смелость смотреть людям в глаза. И его лицо говорило им больше, чем слова.

У него и в мыслях не было сообщать фру Дине, что он хочет посвататься к Карне. Но во время разговора он понял, что это будет правильно. Что же касается Вилфреда, он и не думает распоряжаться Карной. Как можно! Просто Вилфреда надо успокоить. Так было всегда. Если Вилфред спокоен и весел, все устраивается само собой.

— Садись и слушай! — велела ему Дина.

Педер сел на краешек стула.

— Я не хочу, чтобы ты у меня работал! Тебе не хватает знаний!

Он слышал, что она сказала. Но смысл сказанного ускользнул от него. Если она хотела оскорбить его, то это не возымело действия, потому что было неправдой.

— Что вы хотите сказать? — спросил он.

— Ты просто возомнивший о себе мальчишка. Я сама увольняю тебя!

— За ЧТО?

— Ты решил, что, если угодишь Вилфреду, у тебя все будет хорошо и с Карной. Но ты мне больше не нужен. А это значит, что не нужен также и Карне. Понятно?

Педер нахмурился. Неужели это серьезно? Или она только хочет задеть его? Что за этим кроется? Какая хитрость? Вид у нее был не сердитый.

— Я больше не смогу видеть Карну? — прошептал он.

— Нет!

Кровь бросилась ему в голову. Он так судорожно стиснул руки, что побелели суставы.

— Тогда, фру Дина, вы ничем не лучше Вилфреда, — спокойно сказал он. Но внутри у него все дрожало. Упрямые завитки волос тоже дрожали. Видит ли она это?