– Пойдем, – сказал он и, еще раз нажав на кнопку, потянул Варю за собой в кабинку лифта. Двери мягко зашипели и закрылись. – Мы всего лишь посидим вместе, и все. Я хочу просто твоего присутствия, понимаешь? Не больше. Ничего больше…

Оказавшись внутри наедине с Глебом, которого она то любила, то не любила, Варя вдруг почувствовала, что должна немедленно бежать. Она прижала сумочку к животу. Ключ от номера Куперовича лежал внутри.

– Дай мне мою куртку, – сказала Варя, улыбнувшись негнущейся улыбкой. – Я повешу ее в шкаф и приду к тебе. Через пять минут, ладно?

Теперь они уже шли по коридору – напряженные, как два агента спецслужб, выполняющих задание.

– Пять минут, – повторил Глеб. – Пожалуйста, не обманывай меня.

Варя была уверена, что своими последними словами он ее обезоружил, что она действительно не может обвинять его в обмане и тут же, не отходя от кассы, обманывать его самого. И все же, как только за ним закрылась дверь, инстинкт самосохранения буквально бросил ее вперед. Она пулей промчалась по коридору, выбежала на лестницу и, некрасиво перепрыгивая через ступеньки, взлетела на один этаж. Ключ от номера Куперовича Варя вырвала из своей сумочки едва ли не вместе с подкладкой, неосторожно разбрызгав по ковру серебряную мелочь. Трясущимися руками открыла замок, впрыгнула внутрь, заперлась и в изнеможении опустилась прямо на пол, уронив голову на колени.

Сердце трепетало в груди, а чувство облегчения было таким огромным, таким всеобъемлющим… Глеб остался где-то внизу, на другом этаже, и он никогда не найдет ее здесь. Где угодно будет искать – может быть, даже у Тони или у Муси. Но уж точно не у Куперовича!

Она достала из сумочки телефон и быстро набрала сообщение: «Я не приду. Между нами ничего не может быть. Не ищи меня». Дважды прочитала то, что получилось, и дала команду «отправить».

Тотчас ею овладело почти истерическое веселое возбуждение. Она поднялась на ноги, включила свет и оглядела номер. Куперович оказался аккуратистом. Гостиничный порядок не был нарушен, единственное, что бросалось в глаза – это носки, трогательно висевшие на спинке стула, и малоформатная книжка в изголовье кровати. Варя не удержалась и посмотрела на обложку. «Осип Мандельштам», – было написано на ней.

– Можно прослезиться, – пробормотала она и отнесла «Мандельштама» на диван.

Предполагалось, что Куперович будет спать именно на диване. Не зная, куда себя деть, и стараясь не думать ни о чем важном, Варя включила телевизор, нашла музыкальный канал и принялась разгуливать по номеру, распевая песни и делая смешные «па», которые со стороны были больше похожи на обезьяньи ужимки. Впрочем, никто ее не видел.

Резвилась она до тех пор, пока не услышала в коридоре, за дверью какой-то посторонний шум. Сердце мгновенно улетело в пятки, а Варя дрожащими руками выключила телевизор и прислушалась.

– У-ху! У-ху! – донеслось до нее.

Звук был настолько странным, что девушка на секунду опешила. Но тут же до нее дошло, что за дверью стоит Куперович. Вероятно, в его понимании крик совы и был тем самым условным сигналом, который ему велели подать.