Но Ирина быстро доказала ему, что особо трясти кошельком здесь не стоит. Во-первых, местные жители, а вернее те из них, кто работает только на бывший совхоз, как бы он теперь ни назывался, живые деньги видят раз в год по обещанию, и четыреста рублей за две недели для одинокой женщины — это совсем неплохой приработок, особенно если учесть, сколько она получает на основной работе. Во-вторых, на кормежке она никак не разорится, потому что, опять же, все свое. А в-третьих, если Виталию так уж захочется отблагодарить хозяйку за радушный прием и за сказочные условия — лучше съездить под конец в Маркс и купить ей там чего-нибудь, какую-нибудь обновку, и оставить вдобавок то, что останется у них от ящика ликсаровской водки. Ларькин подумал и согласился.
Ольге Нестеровне было от силы лет тридцать пять. Миловидное продолговатое лицо, светлые волосы, забранные под неизменный платок, который в сочетании с поджатыми узковатыми губами и общей, несколько деревянной манерой двигаться придавал ей вид едва ли не монашеский. Поселила она их во втором этаже, где от узкого коридорчика отходили в обе стороны по две небольшие комнатки — им достались соседние, окнами на запад. Ирина, сразу взяв переговоры на себя, объяснила, что они не муж с женой, и не влюбленная парочка, а ученые-зоологи, которые приехали изучать всякую местную живность. Про йети она, естественно, не сказала ни слова. На первый раз довольно будет бобров, ондатр и бесчисленных здешних птиц. А там поглядим. И поскольку они коллеги, то им нужны непременно две комнаты. Последнее обстоятельство Ольге Нестеровне вроде бы пришлось по вкусу, из чего Ирина сделала для себя окончательный вывод: монашка.
На ужин была томленная в чугуне, в настоящей русской печи картошка, горячая, со студеным утрешним молоком из погреба. Предложенные гостями к общему столу сервелат и сыр Ольга Нестеровна приняла спокойно — и с благодарностью. Как и бутылку приличного сухого вина — этот стратегический запас Ларькин привез с собой из Москвы, открыв недавно для себя в Гнездниковском погребок, в котором по более или менее оптовым ценам торговали вполне приличными северокавказскими винами. Мальчик-даун воспринял постояльцев спокойно, поздоровался, назвал свое имя, а за ними за обоими старательно повторил, опустив отчества: Ирина, Виталий. За столом сидел очень тихо, поев, убрал за всеми посуду и пошел в кухню, мыть.
— Он у меня труженик, — сказала Ольга Нестеровна и посмотрела вслед сыну. С гордостью, с удивлением, подметила для себя Ирина. Провалиться мне на этом месте, с гордостью.
— Ольга Нестеровна, — начал было Виталий.
— Да будет вам, — перебила его хозяйка. — Зовите просто — Ольгой. Я ненамного вас старше. Да и Андрею так удобнее.
Сына она называла — еще раз отметила для себя Ирина — исключительно полным именем — Андрей. Безо всяких уменьшительно-ласкательных.
— Договорились. Так вот — Ольга. Мы особых хлопот вам не причиним. Уходить будем довольно рано. Иногда — очень рано, но постараемся вас не беспокоить. Хотя вот с возвращениями могут быть некоторые проблемы. Может так получиться, что мы будем пропадать на несколько суток. Или возвращаться очень поздно. А может так случиться, что и среди бела дня. Так что, наверное, будет лучше, если вы просто дадите нам ключи — а мы постараемся не шуметь.