— Что ж, весьма романтичная поездка на четвертый день знакомства, — вздохнула Ирина, — я, ты и приборы.

Когда поезд тронулся, когда были улажены все необходимые формальности с проводником, получено белье и виды на чай, настал черед разговора по душам.

— Ну что, — Ирина села напротив Ларькина и стала смотреть ему прямо в глаза, — я так понимаю, командировка выдалась спешная, секретная, то бишь не терпящая никаких отлагательств и утечек информации. Поскольку все вышеизложенные требования соблюдены — можно мне, наконец, получить входящие указания и оперативный инструктаж?

— Ладно, ладно, не суетись. — Ларькин, прищурившись, смерил ее взглядом и потянулся за черной кожаной сумкой, которая, в отличие ото всех прочих, осталась с ним, на нижней полке. — Шустрая какая. Все ей покажи да расскажи. Экая нетерпеливая.

Он открыл сумку и достал черную же кожаную папку, положил ее на столик между ними и раскрыл. Папка оказалась набита множеством ксерокопий — сделанных, судя по всему, в разное время, на разной бумаге, хотя аппарат вроде был один и тот же, — и выведенных на принтере распечаток. Часть ксерокопий была с газетных статей — одну такую Ларькин отделил от прочих и подал Ирине.

— На, читай.

Статья была из какой-то даже на слух неизвестной Ирине местной газеты с названием «Саратовский обозреватель», помечена вторым июня и называлась простенько и со вкусом: «Снежный человек на левом берегу Волги?» Ирина тихо простонала про себя и принялась читать. Стиль был соответствующий:

«Сообщения о встречах со странным человекоподобным существом время от времени приходят из самых разных уголков планеты. До недавнего времени на пространстве бывшего Советского Союза легенды о так называемом „снежном человеке“, или „йети“, были пространственно ограничены горными областями Памира, Тянь-Шаня и Кавказа. Но, судя по всему, этот список может пополнить и саратовское Заволжье…»

«Поздно вечером 29 мая Сергей Хворобец, водитель большегрузного автофургона, принадлежащего одной из саратовских частных фирм, возвращался по балаковскому шоссе домой в Саратов. По дороге он решил заехать к родственникам, проживающим в селе Сеславино Марксовского района. Но едва его машина свернула с трассы на проселочную дорогу, как последовал наезд на некое неизвестное науке существо. Говорит Сергей Хворобец:

— Там съезд такой с трассы, крутоватый, и сразу поворот, в общем, я пока завернул, пока съехал, пока развернулся — только-только газу дал, и тут на тебе, бац! Я сперва думал, на человека наехал. Они там пьющие все, в Сеславине-то, думал, может, пьяный кто на трассу шел, ну и полез под колеса, а я пока выруливал, не заметил. Темно уже было, одиннадцатый час. Ну я, конечно, стоп машина, вылез, подхожу, смотрю — матерь божья! Лежит на земле кто-то мохнатый. Я сперва вообще ничего не понял — для собаки крупноват, думаю, может, кабан, нет, вроде не кабан, а потом гляжу — а у него нога босая, человечья, и с пяткой, а сам весь в шерсти. Я, конечно, того, малость струхнул. Слазал обратно в кабину за монтировкой — на всякий пожарный, — подхожу поближе, а он шевелится. Хотел его монтировкой шибануть, а потом думаю — а вдруг все ж таки человек. Ну, мало ли. А я его сшиб, а потом еще и, вроде того, добил, значит. И сидеть мне тогда по самое нехочу. А близко подходить страшно. Потом он вроде так вздохнул — и оборачивается. Оборачивается, значит, а лицо как человеческое, только не человеческое совсем, и глазищи красные, и прямо как угли, чистый черт, и еще ощерился, а в пасти у него клыки, вроде как собачьи, только больше раза в два. Ну, тут меня такой страх взял, я уж и не помню, как обратно в кабине очутился, как на трассу вырулил — очухался только у КП энгельсского, а так мчал всю дорогу не разбирая. Хорошо еще, что никто там на дороге не голосовал, а то и впрямь сшиб бы и не заметил.