Снова острова под крылом самолета. Пролетели Западную Европу. Летим над советской территорией. Внизу наша родная земля. Все затянуто густой пеленой облаков. Земли не видно. Самолет, снижаясь, делает круги, повинуясь командам диспетчера. Внизу замелькали заснеженные поля и леса Подмосковья. Заходим на посадку. Один за другим внизу мелькают ряды рубиновых огней глиссады. «Ил-62», подрулив к огромному бетонному грибу Шереметьевского аэропорта, заглушил двигатели.

Наше зарубежье в прошлом. Вряд ли мы когда-нибудь снова пересечем границу в обратном направлении.

Мы вышли из самолета последними. Сразу попали в объятия встречавших нас товарищей.

Документов у нас не было. Ума не приложу, как мы летели из Штатов без документов? Но, очевидно, на руках у Вячеслава все же какие-то сопроводительные документы имелись. Нас провели через какую-то потайную дверку, минуя пограничный и таможенный контроль. В небольшой служебной комнате, куда мы вошли, было тесно от скопившихся там людей. Это были встречающие. «Зачем их столько?» — подумал я.

— Ребята, самое главное, что вы здесь, — сказал один из встречавших нас товарищей. Я помнил его еще с пятьдесят восьмого года. Это он тогда отстаивал меня, когда стоял вопрос о моем отчислении из «особого резерва».

— Сейчас мы с вами поедем на дачу, где вам придется пожить некоторое время, — сказал он. — Проведем проверку по переданной вами информации, поэтому никто пока не должен знать о вашем прибытии. Родители — тоже. Ваше положение инкогнито — в интересах дела. Возможно, вам придется там пробыть больше месяца.

Принесли наши вещи. Мы покинули здание аэропорта через служебный выход, где пас уже ждали два еще не виданных доселе мной автомобиля новой марки «Волга-24»— черная и белая. Свежий морозный воздух обжигал легкие. Было минус 25. Такая зима была в новинку нашим девочкам. Машины мчались по шоссе в сторону города. Миновали Химкинский мост. На белоснежной поверхности замерзшего канала чернели многочисленные фигурки рыболовов. Мы продолжали ехать в сторону центра города.

— Что же, ваша дача в самом центре города? — спросила «Веста».

— Не в центре, но здесь поблизости, — ответил сопровождавший нас товарищ, лысеющий шатен, лет пятидесяти, в сером демисезонном пальто. — А вообще-то мне предстоит еще с вами долго работать, боюсь, что я вам еще успею изрядно надоесть, буду вести дознание по вашему делу.

Товарища этого звали Виктором Евгеньевичем. Он был прав. В течение нескольких месяцев мы встречались с ним практически каждый день, за исключением субботы и воскресенья, и он нам действительно порядком надоел. В. Е. был из отдела безопасности управления «С» (нелегалы), в звании полковника.

Машины остановились перед глухим зеленым дощатым забором в Серебряном бору. Открыли ворота, въехали во двор. В глубине двора виднелась деревянная двухэтажная дача, выкрашенная в желтый цвет. Нам помогли внести вещи. Товарищи представили нас хозяйке и вскоре уехали. Хозяйка, энергичная брюнетка лет сорока, накормила нас обедом. Она уже много лет жила вместе с мужем и дочкой на этой даче во флигеле. В городе у нее была квартира, и она хотела бы туда перебраться, так как дочь была уже невестой, и она тяготилась режимом военного объекта. Здесь они вдвоем с мужем содержали отапливавшуюся углем дачу, здесь была их работа, и из года в год они откладывали свой переезд.