«Хватит гадать! – строго сказала себе Вика. – Абсолютно не важно, как и почему они стали любовниками».

Но… Вика понимала Иру лучше, чем любая другая женщина. Смотреть на мужчину, общаться с ним и думать – вот она, твоя половинка, твоя судьба, твой единственный шанс на настоящее счастье, который ты по глупости упустила, – как остро она сама теперь переживала это с Сергеем!

И как должна была мучиться Ира, думая: «Если бы я тогда послушалась родителей, сейчас бы уже давно была замужем за Андреем, у нас бы уже были дети!» Как должна она была ненавидеть Вику, завладевшую ее судьбой! Память любящего человека, особенно влюбленной женщины, необъективна. Возможно, теперь Ира считала, что в юности Вика увела от нее Андрея.

Сидя за городом, Вика не создавала любовникам проблем. Она работала, вила семейное гнездо и приезжала в город только на парадные обеды. По сути, у Андрея оказалось две жены: одна городская, другая загородная. Но Ира была слишком гордой, чтобы довольствоваться ролью любовницы женатого человека. Этот статус унижал ее, и в своем унижении она, как всякая женщина, винила не себя, обольстившую чужого мужа, не этого чужого мужа, поддавшегося соблазну, а ни в чем не повинную жену – за сам факт ее существования.

Скорее всего Андрей не хотел разводиться. Балахонов прав, его родители не одобрили бы развод, а Андрей очень зависел от мнения родителей. И Ира попала в неприятную ситуацию. Казалось бы, счастье так близко, но какая-то Вика стала вдруг непреодолимым препятствием.

По счастливой случайности родственница Иры живет в том же городке, что и Вика. Интересно, кем Гинзбург приходится Крымовой? Тетка? Двоюродная сестра? Наверное, Ире не пришлось долго ее уговаривать.

Теперь понятно, откуда в их заштатном городке взялись корреспонденты федерального канала. Кто, кроме Иры, мог обеспечить их присутствие? И только ей нужно было, чтобы происшествие с Викой получило широкую огласку.

Ира не могла быть уверена, что Андрей с отцом отреагируют так быстро и решительно. Был серьезный риск, что они бросятся вытаскивать Вику из неприятной ситуации, поэтому Ира подстраховалась: заинтересовала следствие, а потом заставила Гинзбург отказаться от денег, которые ей предлагал Дайнега. Как она вышла на прокурора? Через всемогущего папу, ногой открывающего двери в любые кабинеты.

Ах, папа Крымов, папа Крымов… Стоило ему немножко подпить за столом, как он начинал приударять за Викой со старомодной галантностью, но и с поистине юношеским напором. Целовал ручки, бросал томные взгляды, расточал довольно рискованные комплименты. Впрочем, волочился он слишком театрально, чтобы кто-то мог принять это всерьез. «Неужели ты, старый озорник, отдал меня на растерзание закону ради прихоти любимой доченьки?»

Но Ира могла и не сказать ему, зачем ей выход на прокуратуру.

Ей было важно, чтобы Вику осудили. В приличной семье невозможно иметь невестку-уголовницу.

Ай да Ира! Какой великолепный план! И главное, с блеском осуществленный. Кто теперь осмелится сказать, что блондинки тупые? Сам Макиавелли до такого бы не додумался! Впрочем, у него не было острой необходимости устроить личную жизнь…