— Как бутон орхидеи…

Оранжевые глаза опасно вспыхнули и потемнели. Эленика перестала дышать, заливаясь стыдом, мгновенно вспомнив этот намек.

“Бутон орхидеи”. Стало ясно, как день, что он имеет в виду вовсе не рот.

Насладившись в полной мере смесью ужаса, стыда и гнева на лице молодой княгини, Дариэн повернулся к остальным дамам и добавил:

— Впрочем, и у остальных дам губы наверняка ничуть не хуже.

Подарив всем обворожительную улыбку, повелитель оставил гостей, намереваясь, очевидно, вернуться в свои покои и там придумывать очередную гадость. Так по крайней мере решила про себя Эленика.

Почти сразу она тоже покинула это нелепое сборище игроков, надеясь принять ванну и смыть с себя утренний позор.

А, выйдя из купален каким-нибудь часом позже, с удивлением обнаружила в своем кабинете письмо.

На черном конверте золотыми буквами было написано: “Эленике Анварской и Палирской из рода Тимьен”.

Не успев даже толком одеться, девушка надрезала бумагу канцелярским кинжалом и извлекла аккуратный лист кремово-желтой бумаги. На ней невероятно красивыми капельками сияли вкрапления крохотных лепестков Огнелютика. В Анваре найти такую бумагу было просто невозможно.

Мягкий запах океана и вереска ударил в голову. Девушке даже не пришлось гадать, от кого это послание, хотя имени князя Хаоса нигде не значилось. И слегка дрожащей рукой она расправила лист, читая текст:

“Дорогая Эленика.

Пусть солнце светит ярко над вашей головой. Пусть бриллианты звезд освещают ночь не хуже, чем серебро ваших волос освещает мой мрак.

Во тьме очень легко заблудиться. Очень просто обжечься там, где прежде было лишь тепло чужого тела.

Но тот, кто ищет дорогу, должен найти ее. Это просто. Достаточно лишь захотеть. Поверьте, дорогая княгиня. Достаточно лишь раскрыть глаза.

Если вы готовы забыть, чтобы понять. Отвернуться, чтобы увидеть. И задержать дыхание, чтобы вздохнуть полной грудью, в полночь вы найдете мой подарок. Коснитесь его. И пусть враги станут друзьями. Хотя бы на несколько часов…”

Вместо подписи значилось всего одно слово: “Дым”.

Сложно передать весь ураган ярости, который накрыл Эленику в этот момент.

“Как он посмел?!” — думала она, нервно расхаживая по комнате, не обращая внимания, что весь ее растрепанный вид в такой час совершенно не приличествует княгине Порядка. Ведь к ней в любой момент мог кто-нибудь войти. Могли приехать гости, послы, муж, в конце-концов! А она в одном банном халате на влажное тело зарылась руками в мокрые перепутанные волосы.

“На что он рассчитывает? Что я кинусь в полночь искать его проклятый подарок? Чтобы “стать друзьями на несколько часов”? Самоуверенный наглец!”

Никогда еще Эленика не чувствовала в себе столько гнева. Хотелось кусаться, драться и топать ногами. Но вместо этого она схватила с полки серебряный подсвечник и замахнулась, чтобы бросить в окно, не подозревая, насколько в своей ярости она похожа на князя Хаоса.

Но в последний момент девушка пожалела тонкое Палирское стекло и, сжав губы, швырнула предмет об пол.

Канделябр на три свечи глухо ударился о мягкий ворс ковра, не принеся княгине желаемого облегчения.