– Сколько жалованья положите?

– Сговоримся. Харчи мои, крыша, коней дам. А о цене завтра поговорим.

– Правильно, серьёзные дела на ходу не решаются.

– Неспокойно в Шацке. Моего соседа обокрали, ограбили, самого побили.

Ага, охрана мужу нужна, семье, домовладению. Сама удача в руки идёт, отказываться грех. Немного поспорить завтра надо, цену набить, но не переборщить. Они бы за крышу и харч согласились, но показать нельзя. Ватажке деваться некуда, зима на носу. Шацк оказался небольшим городком на берегу Шачи. Городской стражник было шагнул в центр городских ворот, путь загораживая, но седока узнал, проезд освободил. Михаилу подтверждение – человек этот в городе известен. Проехали по улицам, пустынным и грязным.

– Правой руки держись, – сказал мужчина Афанасию.

А как свернули на улицу, приказал:

– Второй дом от угла – мой. Сворачивай к воротам.

Афанасий с облучка спрыгнул, в ворота кулаком постучал. Открылась калитка, выглянул дед. Возок опознал, подслеповато прищурившись, и седока в нём.

– Ох ты, Господи! Хозяин приехал Гаврила Нестерович! Сейчас-сейчас.

Михаил и Кир с возка спрыгнули. Негоже гостям в возке в чужое подворье заезжать, для хозяина обида. Ворота распахнулись, лошадь сама, без понукания вошла. Конюх уже навстречу спешит, под уздцы животину взял.

– В избу шагайте, с домочадцами познакомлю.

Гаврила Нестерович не спеша, по-хозяйски, в дом вошёл. В трапезной супружница его и две дочки, погодки, лет пятнадцати-шестнадцати.

– Татьяна Семёновна, знакомься. Михаил, дворянский сын, и два боевых холопа. Герои, Ивашку Болотникова били. А пока у нас служить будут. Так что обидеть вас никто не посмеет, вон какие орлы.

Михаил, а за ним парни кивнули, потом к красному углу поворотились, перекрестились. Каждый из парней, начиная с Михаила, назвался.

– Авдотье скажи, пусть снедать собирает. А я молодцов провожу.

Хозяин провёл их в небольшую избу на заднем дворе. Три комнаты, в одной жили конюх и привратник. Две другие Гаврила Нестерович парням отвёл.

– Одежду снимайте и сушить её, печь горячая. А покушать Авдотья принесёт.

Привратник активное участие в обустройстве принял. С Афанасием в амбар сходил, матрацы принесли и подушки. Мокрую верхнюю одежду у печи повесили, сапоги стянули. В избе тепло, сухо. Ежели весь день под дождём провёл, на ветру, так благодать. Только обустроились, Авдотья на подносе горшки с едой принесла. Щи с убоиной, каша, хлеба половину каравая. Парни голодные, молоды, вмиг всё умяли и на полати.

– Хорошо-то как! Как дома, – протянул Кир и уснул сразу.

Не дом, чужое жилище, а всё же на время пристанище. Афанасию Михаил сказал:

– Атаманом меня больше не называй и Киру скажи. Для вас я Михаил, боярский сын.

Никто их не беспокоил, выспались всласть. А утром Авдотья завтрак принесла. Через время хозяин Михаила вызвал. Он среди троих старший, с ним и говорить надо. Хозяин в трапезной сидит, но один. Домочадцы в деловых разговорах не участвовали никогда, это мужское.

– Хорошо отдохнули? – осведомился хозяин.

– Твоими молитвами, Гаврила Нестерович.

– Вот и славно. Харчи, изба устраивают?