Или она все еще полагала, что я исчезну из ее жизни и позволю какому-то другому человеку воспитывать нашего сына и занять мое место? Если за столько времени она никого себе не нашла, то теперь даже бессмысленно пытаться. Ульяна и Марк — мои, и я никому их не отдам!

Раздвинув языком податливые губы, я жадно ее целовал, руки сами забрались под футболку и коснулись ее спины. Я провел пальцами по позвонкам и опустил ладонь вниз, пробираясь под ткань джинсов. Если она сейчас же меня не остановит, то я подхвачу ее на руки и отнесу наверх в свою спальню. И плевать я хотел на все предрассудки.

Не знаю сколько времени продолжались эти поцелуи, чем-то они походили на мучительную пытку. Я первым оторвался от ее губ с глухим стоном и поглядел в затуманенные глаза.

— Ты правда этого хочешь? — я ласково погладил большим пальцем чувствительное место на запястье Ульяны, и не отводил своих глаз от ее лица, словно гипнотизируя.

Только мысли мои были грязными и порочными. Я желал наклонить Ульяну лицом вперед над кухонным столом и овладеть ею сзади. Не такой уж я и сдержанный, и далеко не бесчувственный, какими определениями часто попрекала меня без пяти минут бывшая жена.

— Хочу… — отозвалась она слегка хриплым голосом, а красочные картинки, как я беру ее в своей спальне на кровати замелькали перед глазами, причиняя ощутимый дискомфорт в паху.

Во мне уже много дней подряд боролись две сущности. Одна хотела полностью подчинить себе Ульяну и сделать ее своей, а другая понимала, что оргазма и близости для этого слишком мало. Я хотел завладеть ее душой. И прекрасно отдавал себе отчет, что пока она сама не попросит меня о близости, то я не переступлю черту в наших с ней отношениях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Впереди у тебя будет почти две недели, чтобы раскаяться в этом решении, — я подхватил ее на руки и понес наверх.

Пусть даже не надеется, что забудет обо мне и этой ночи в своей Америке. Да, полететь и быть с ними все две недели я не смогу, но эти дни она теперь точно будет мечтать о возвращении.

Толкнув ногой дверь, я переступил порог спальни и подошел к кровати. Поставил Ульяну на пушистый ковер и внимательно поглядел в ее лицо. Ее тело била крупная дрожь, а на щеках горел яркий румянец. Словно завороженная она смотрела на меня в ответ, а мне хотелось, чтобы она поняла, что я больше никуда не исчезну из ее жизни, а мои намерения более чем серьезные. Меня пронзили странные ощущения, словно не было никаких пяти лет разлуки между нами. Мое желание с каждым днем только возрастало и обретало безразмерные формы. И чем больше я ее узнавал, тем отчетливее понимал к чему это все ведет.

В комнате горел приглушенный свет, я смотрел на Ульяну: ее губы распухли от моих поцелуев на кухне, а глаза блестели, и в их глубине я видел все тоже, что чувствовал сам. Я не пытался к ней прикоснуться и хотел, чтобы она сама сделала первый шаг. Спустя минуту, набравшись смелости, она потянулась ко мне рукой, провела по плечам, спустилась ладонью по животу вниз и погладила внушительный бугор, который скрывался под молнией моих джинсов. Провела пальцами по всей длине, и закусила губу, наблюдая за тем, как я закатил глаза от удовольствия.