– Далековато…

– Если верить о-Дитару, то до границы с Аиантаром можно добраться дней за пять-шесть… – успокоил ее Вересаев. – Только вот соваться в домен нашей цели с ходу мы не будем: остановимся в предгорьях, рядом с какой-нибудь небольшой деревенькой, и займемся разведкой…

– Мы? То есть и я – тоже?! Разведкой?! Не смешите!!! – неожиданно для самой себя хихикнула Фролова и внезапно почувствовала, что маскировочная сетка, окружающая «гнездо», все быстрее и быстрее уезжает куда-то в сторону.

заплетающимся языком процитировала она, затем поудобнее пристроила щеку на чем-то зеленом, приятно пахнущем свежей листвой, закрыла глаза и поняла, что не помнит, что там дальше!

Расстроилась. Шмыгнула носом. Затем обиженно выпятила нижнюю губу и расстроенно призналась:

– А что дальше – забыла…

В этот момент по ее волосам ласково скользнула рука Вересаева, а над ухом раздался его тихий голос:

– …сел в углу перед окном И заснул спокойным сном…

…Половинная доза спецпрепарата, рассчитанная на экстренное вырубание мужика весом под центнер, на пятидесятивосьмикилограммовую Фролову подействовала, как нокаутирующий удар супертяжа на мухача[28]: заснув на рассвете, она открыла глаза только в середине первой чаши следующей ночи.

Нужду справила на автопилоте. Не сказав ни слова по поводу того, что делать это надо в паре метров от лодки и стоя по колено в воде. Умывалась тоже механически, толком ничего не соображая. А первое слово сказала только часа через полтора. Когда наконец домучила MRE[29]:

– Спасибо…

После чего аккуратно сложила пустые упаковки в целлофановый пакет для мусора и превратилась в статую.

Давать ей возможность думать о Паоло в мои планы не входило, поэтому я объявил об очередной смене гребцов, уступил свое весло отдохнувшему Костику, а сам, забрав у него ОНВ, перебрался на корму.

Девушка не отреагировала – безучастно смотрела себе под ноги и молчала.

Я тщательно оглядел оба берега, затем на всякий случай сверился с картой и решил, что можно рискнуть:

– Дня через два-три балдеж с плаванием по реке закончится, и мы высадимся на берег. Еще через сутки мы найдем подходящее место для лагеря, и я начну ходить в разведку…

Ольга даже не пошевелилась.

– Вероятнее всего, отлучаться буду надолго. Оставляя вас одних в незнакомом лесу на сутки и более…

Опять ноль внимания.

– Бодрствовать и днем, и ночью парням будет тяжело. Значит, заступать в дозор придется и вам…

Та же хрень, только в профиль.

– Если вы зевнете местного хомячка или кролика – ничего страшного: он пробежит мимо и продолжит заниматься своими делами. Не заметите человека или хищника вроде харруга – нам придется хоронить кого-нибудь еще…

Вот тут ее проняло. Не по-детски: она вздрогнула, нервно сглотнула и закусила губу. Видимо, чтобы не заплакать.

– И хорошо, если просто хоронить, а не собственноручно добивать тяжелораненого… – намеренно нагнетая обстановку, криво усмехнулся я. – Человек – создание живучее. И, как правило, умирает очень неохотно…