— О, мадонна! — вскрикнул тот, согнувшись от боли.

— Теперь так! И вот так! — Джакомо одним ударом клинка отбил направленную ему в грудь шпагу, другим насквозь пронзил ночного убийцу и, догнав пытавшегося скрыться в темноте второго противника, раскроил ему череп.

Как там Гравино? Еще держится? Обернувшись, Белометти увидел, что шпион стоит над телом поверженного врага, вытирая окровавленный клинок. Схватка закончилась.

— Скорее к лодке, — заторопился Гравино. — Здешние стражники имеют отвратительную привычку появляться в самый неподходящий момент, а я не хочу ночевать в кордегардии.

— А ларец? — охрипшим голосом спросил Джакомо.

— Вот он, — ласково похлопал по ларцу шпион.

— Слава святой деве! — На дрожащих ногах подошел Руфино и отшатнулся, заметив пятна крови на камзоле хозяина. — Вы целы? Откуда кровь?

— Это чужая, — отмахнулся Белометти — Что у вас с головой, Гравино?

— Пустяк, слегка царапнули клинком. А где племянничек хозяина гостиницы? — озадаченно спросил он и заглянул под повозку. — Ослик здесь, а парень исчез.

— Сбежал, — предположил Белометти — Давайте и мы уносить ноги, пока не явилась стража или не прибежали дружки разбойников.

— Это брави, наемные убийцы, — Гравино взял ослика под уздцы. — Я, признаться, не на шутку перепугался, когда на меня насели трое этих молодцов, а вы валялись у стены.

— Интересно, чем это они меня саданули? — потирая ушибленную грудь, грустно усмехнулся Белометти, шагая рядом с тележкой.

— Скорее всего, метнули нож. Вон, кажется, и наш лодочник. — Гравино показал на прохаживавшегося около реки сутулого мужчину.

— Эй! — окликнул его Белометти. — Вы хозяин лодки?

— Я, синьор. Что вам угодно?

— Мне завтра нужно быть на Сицилии.

— Грузитесь. Сейчас зажгу фонарь. — Лодочник чиркнул кресалом, и на конце фитиля в масляном фонаре заплясал маленький огонек. — Я уж заждался, а тут еще стреляли неподалеку. Случилось чего?

— Все в порядке, приятель, — похлопал его по плечу Гравино — Лучше помоги уложить вещи.

Забравшись в лодку, Белометти устроился на носу и укрылся поданным ему Руфино плащом. Когда маленькое суденышко вышло на середину реки и подняло парус, он уже сладко спал.

Приняв пассажиров на борт, корабль тут же вышел в море. Капитан — живой, разговорчивый неаполитанец — предоставил Белометти отдельную каюту на корме, и он завалился на койку, надеясь, что отдых восстановит его силы, и боль в груди утихнет. Но утром он едва смог подняться. Гравино посмотрел на багрово-синий кровоподтек, расплывшийся ниже левого плеча венецианца, и покачал головой.

— Вас спасла кольчуга. Считайте, что заново родились.

Джакомо осторожно потрогал кончиками пальцев больное место и скривил губы в усмешке, — похоже, он заново родился дважды в один день сначала утром, когда сумел остановить бешеный натиск Ридольфо да Камерино, а потом вечером, когда уцелел в схватке с брави.

— Ничего, поставим компрессы и примочки. Главное, ключица не сломана, — успокоил его шпион — Денька два придется полежать.

Расстроенный Руфино хлопотал вокруг хозяина, менял компрессы и ставил примочки, поправлял подушки. Трудно сказать, что сыграло решающую роль: примочки и компрессы, заботы Руфино, железное здоровье самого Белометти или подогретое вино с пряностями, которым угощал капитан, но на следующий день он почувствовал себя значительно лучше и вышел на палубу.