На мои слова роденец не отреагировал. Я повторила их снова, пытаясь хотя бы интонациями передать мольбу. Отчаянно хотелось, чтобы он согласился. И все эти ужасы прекратились. Морально мне было очень тяжело: я тоже участвовала в происходящем. Чувство вины и стыда зашкаливало.

— Пожалуйста, согласитесь! — добавила я от себя. И для надежности, до конца не уверенная, что с его точки зрения изъясняюсь понятно, повторила просьбу еще дважды.

Мужчина вздрогнул и поднял голову, уставившись на меня… совершенно черными глазами. Это единственное движение, которое он сделал с момента нашего появления, поведало мне о многом. Он очень медленно и с трудом действовал шеей. Губы были разбиты, о вчерашнем серебре взгляда ничто не напоминало. Он выглядел измученным и избитым.

— Я сказал, что вам нельзя приходить. Вы не понимаете, что делаете. Уйдите! — с трудом разлепив спекшиеся губы, едва слышно отозвался он.

— Что он говорит? — тут же вмешался военный.

— Опять настаивает на моем уходе, — тоскливо призналась я. — Говорит, что мне нельзя тут находиться.

— Почему? — даже в безликом звучании ретранслятора я почувствовала ярость, снедавшую военного.

Озвучила вопрос, который и меня интересовал еще со вчерашнего дня, и уставилась на роденца. Он сидел, зажмурившись и откинув голову на стену позади себя. Мне показалось, что он не ответит: время шло, а он молчал.

— Это опасно для вас и для… меня. Это просто запрещено. Поверьте мне.

Я верила, хотя и не понимала. Но вряд ли это могло повлиять на ситуацию: мне не позволят уйти. Да и лучше мне не уходить…

— Если я буду тут, вам не будут делать… плохо, — тихо призналась в своей потаенной мысли и на миг отвела взгляд. Вряд ли он ждет чего-то хорошего от нас. От любого из нас…

Мужчина приоткрыл глаза и взглянул на меня. Заполненные чернотой провалы глазниц производили жутковатое впечатление, но страх перед ним исчез. Сейчас вид этого существа вызывал лишь жалость.

— Он ответил? Что вы ему говорите? — вмешался инструктор, прерывая наш разговор.

— Да. Сказал, что это запрещено и опасно. Я его уговариваю отвечать.

— Если вы будете тут, будет гораздо хуже, чем сейчас. И мне, и вам! — едва слышно в это же время отозвался роденец.

— Продолжайте! — приказал инструктор. — Возможно, это удачная идея. Попробуйте уговорить его вы.

Вздохнув, заставила себя думать только о деле, заталкивая собственные чувства поглубже. Я должна собраться!

— Объясните причину. Не понимая ее, как я могу оценить степень опасности? И поверить вам? Возможно, вы просто уклоняетесь от контакта, не испытывая симпатии или интереса.

Роденец вздрогнул, мне даже показалось, что черты его лица исказила гримаса отвращения.

— Я вас ненавижу! — прошипел он.

Являясь представителями разных рас, мы вполне могли подразумевать под этим высказыванием разные вещи. Мой мозг, воспринимая звуковые сигналы, издаваемые этим мужчиной, интерпретировал их в понятные мне образы и речевые обороты. Но в данном случае понятное для меня слово «ненависть» наверняка было верным определением! Иного мы не заслуживали.