– Похоже на какую-то чеку. На гранатную, например. Вот вы гранату Миллса поминали…

– Угу, значит, наш затейник тоже гранаты классической схемы предпочитает, – пробурчала Катя. – Это колечко в нос «жмурику», что у дерева висит, было вставлено. Вероятно, чтобы хозяин захоронки и сам не запамятовал, что сюрприз оставил. При нашей нервной шпионской жизни и на собственном сюрпризе подорваться можно. Значит, подтягиваем тылы, обустраиваемся, выставляем караулы. Потом я работаю. Да, Витку близко к полянке с «куклами» не подпускайте. И не рассказывайте красочно. Собственно, Пашке здесь тоже делать нечего. Придется вам, ваше благородие, прогуляться, вывести наш обоз поближе. Мы с Протом посидим, поразмыслим. Прот попробует еще что-то вспомнить. Я план конкретных действий прикину.

Привел бричку Герман лишь в сумерках. Идти пришлось вокруг, да еще умудрились слегка заплутать. Без всезнающей амазонки все сразу стало сложным. Герман перепирался с Пашкой, потом в дискуссию влезла Витка. С облегчением вздохнули и даже посмеялись, когда бричка неожиданно выбралась к узкоколейке. Дальше Герман повел без проблем. Насчет полянки с «сюрпризами» особо не распространялся, сказал лишь, что нашли место, где Писклявый расправился с сообщниками.

Дождь унялся. Прот сидел у костерка, держа один из «маузеров» командирши на коленях, и чистил чахлые сыроежки. Герман старался оставаться боком по направлению к поляне, – ее близость начисто отбила охоту шутить.

– А ЭТА где? Уже копает? – мрачно спросил прапорщик.

– Где там, – Прот махнул рукой, – говорит, хоть чуть просохнуть должно. Иначе в грязи захлебнешься и эту… бомбу трудно будет разрядить. Она уверена, что там бомба всенепременно запрятана.

– Какая бомба? – насторожился Пашка, распрягающий лошадей.

– Заряд. На золоте, – пробормотал прапорщик. – Заряда там, может, и нет. Это так, для профилактики. А что она так долго? Уже темнеет. Там и так… жутковато.

Прот понимающе кивнул:

– Я вот себе пистолет выпросил. Хотя какой пистолет против мертвецов?

– Так вы що, мертвяков боитесь? – удивилась Вита. – Тоже нашли страхищу. Давай, Протка, я тебе с грибами допомогу. Мы теж набрали. С червяками, та ладно. Добре, що соль есть. Катерина Еорьевна кинжал не оставила? Я звыклась им чистить.

Прапорщик и Прот одновременно содрогнулись.

Чугунок побулькивал на огне. Под кронами сосен было уже совсем темно. Герман посидел у огня, встал, потоптался. Снова сел.

– Велела ждать, – сказал все понимающий Прот.

– Да слишком долго, – с тоской сказал прапорщик. – Вдруг что-то…

– Так пойдем навстречу, – живо поднялся Пашка. – Заодно я осмотрюсь.

– Знаешь, Павел, там осматриваться не очень-то хочется. Там воняет, так что… – пробубнил Герман.

– Так все равно же завтра идти, – тряхнул отросшими кудрями храбрый большевик.

Ждать больше не было терпения, Герман подхватил «драгунку». Вита принялась вытирать руки:

– Я з вами.

– Сиди! – испуганно сказал прапорщик.

– Що ты на меня цыкаешь? Пан начальник нашовся, – возмутилась девочка.

– Вита, кто варить будет? – дипломатично напомнил Прот. – Меня в монастыре куховарить не обучали.