– Какой же ты, Сережа, старый и дряхлый? – Девушка без жеманства и ложной скромности сразу воспользовалась моим предложением. – Эликсир, который оставил Иннокентий, – это плазма крови дракона. Посмотри на себя в зеркало. Ты молод и, я бы сказала, даже по-своему красив.

Я вскочил с кровати, словно ошпаренный, и подбежал, придерживая проклятые трусы, к доставшемуся мне в наследство от покойных родителей трюмо, которое моя бывшая супруга категорически отказалась размещать в городской квартире. Из зеркала на меня смотрел совсем молодой субъект мужского пола, никак не старше двадцати пяти-тридцати лет. Мужчина находился в состоянии крайнего истощения. Сквозь кожу груди без рентгена можно было изучать каждое ребро, лысую голову подпирала худая шея, тонкие ручки смешно прижимали мешок трусов к телу, и все это каким-то чудом удерживалось тонюсенькими ножками, едва ли толще рук уродца. Девушка была слишком добра, назвав этого узника Бухенвальда красавчиком. Мои нервишки не выдержали такого морального удара, я осел на пол прямо перед зеркалом.

– Посиди немного, пока я поменяю постель. Три дня провалялся, все белье потом пропахло, – будто сквозь толстый слой ваты донесся до меня заботливый голос хозяюшки.

– Подожди, Кира, что со мной?

– Тебе нужно сначала наесться, как следует, а потом в коечку, и я все тебе подробно обскажу. Согласен?

Я занял стул, на котором до этого сидела девушка, и с удовольствием, продолжил процесс поглощения пищи. Кира, тем временем, поменяла постельное белье, матрас и подушку.

Ужин закончился вовсе не по причине насыщения моего организма – есть хотелось, очень хотелось, а потому, что места для еды в желудке совсем не осталось. Я снова подошел к зеркалу и увидел там все того же рахита, с той разницей, что живот его теперь принял форму футбольного мяча.

Расположившись на постели, я накрылся одеялом и, наконец, избавился от необъятных трусов, сбросив их на пол.

– Кира, сделай, пожалуйста, доброе дело. Где-то в ящиках шкафа лежит белье моего сына, поищи что-нибудь подходящее.

Девушка покопалась минуты две и подала Пашкины трусы и майку. Обновка была так же велика, но никакого сравнения с моим шестьдесят четвертым размером. Наконец, я почувствовал себя более или менее комфортно. Хотелось задать очаровательному ангелу-хранителю кучу вопросов, но глаза, после столь плотного ужина, сами собой закрылись, и я заснул…

Очередное пробуждение наступило утром следующего дня. Опять волчий голод и невыносимая жажда терзали тело. Кира сидела около кровати, поднос с яствами и напитками ждал на прежнем месте. Я улыбнулся девушке.

– Доброе утро! Спасибо, весьма кстати! – произнес я, плотоядно уставившись на еду. – Однако я не помню, чтобы в моем холодильнике хранились такие деликатесы.

Кроме чашки с бульоном, здесь были тарелки с красной и черной икрой, гора мяса, присыпанного какой-то зеленью, лепешки, блинчики, пирожки с начинкой, фрукты и над всем этим возвышался графин с напитком зеленого цвета.

«Как же его называла Кира? – Попытался вспомнить. – Сок гоам, кажется».