– Все, что могу, – со сдавленным хрипом выцедил тот. – Любая помощь. Люди, сведения, деньги – все. Наши дознаватели – неучи, это всем известно, а вы сможете, я знаю. Найдите его. Как угодно. Скажите, что я должен сделать, и вы получите это.

– Сейчас вы можете уйти, более мне от вас ничего не нужно – пока. Если в будущем у меня появятся вопросы…

– Хоть среди ночи, – немедленно отозвался Хальтер на его вопросительный взгляд. – Поднимите меня мертвого, если потребуется, только найдите его. Но – его, ясно? Меня не успокоит кто-то, на ком можно отыграться, мне нужен подлинный виновник.

– Разумеется, – решительно заверил его Курт. – Ведь вы лучше кого бы то ни было знаете, насколько добросовестен в расследованиях Друденхаус.

– Дознание ведете вы, майстер Гессе, ведь так? – перебил бюргермайстер и, не дожидаясь ответа, поднялся, уставясь на Керна требовательно и хмуро. – Если мое слово имеет хоть какую-то значимость в этом городе, я желал бы, чтобы и впредь дело оставалось в его ведении.

– Сукин ты сын, – заметил Керн с тяжелой усмешкой, когда Хальтер покинул комнату, и Курт зло огрызнулся:

– От такого слышу.

– А не излишне ли ты волен стал, сын мой? – поинтересовался обер-инквизитор, не взяв на себя труда даже изобразить хотя бы напускного гнева. – Запретить бы тебе таскаться во всякие злачные непотребища, уж больно скверно они воздействуют на твою неокрепшую душу.

– Запретите, – хмыкнул Курт с откровенной издевкой. – Посмотрим, много ли вы нароете без моих злачных пажитей.

– Не ерепенься, Гессе, – уже серьезно вздохнул Керн. – Как ты только что говорил бюргермайстеру, оставь эмоции и подумай о пользе дела; а для пользы дела наилучшим оказалось именно твое участие в этом разговоре. Мне он выговаривал бы до скончания веков, а Дитриха с Густавом и вовсе слушать бы не стал: тут наше давнее знакомство и сотрудничество как раз имеют худое влияние на ситуацию. Ты же человек сторонний, для него не знакомый, да еще и с определенной репутацией, а кроме того… – Керн помолчал, словно собираясь с решительностью, и медленно договорил: – А кроме того, от твоего ректората, видимо, не зря имеется примечание вверять тебе всякое расследование, на каковое ты обратишь внимание. Есть в тебе, Гессе, необъяснимый талант прижимать людей к стенке. И высказываешь, казалось бы, то же, что все, и никаких особых доводов не прилагаешь, однако же – говорят с тобой, как на духу, и делают, что требуется. Сейчас ты заполучил Хальтера за пять минут, при этом ни одного обвинения в сторону Друденхауса им не было высказано и, убежден, теперь уже не будет. И пожелание его я намерен исполнить, причем с величайшим удовольствием: расследование это – твое от и до. Вперед.

– Ave, Caesar[48]… – пробормотал Курт себе под нос. – Что-то паршивые у меня возникают чувства при такой похвале, – покривился он обреченно, и обер-инквизитор развел руками:

– Уж не обессудь, одаряю, чем могу. А теперь, Гессе, aufer nugas[49]: за работу. Отчет мне немедленно, и не вздыхай с таким видом – мне нужны твои выводы, а также перечень того, что ты сочтешь необходимым сделать. И, уж будь любезен,