– Не трудись, – откликнулся Курт, не обернувшись и не придержав шага. – Я дорогу знаю.
– Вон как? – не скрывая удивления, переспросил обитатель, и за спиною зашуршали мелкие камешки и старый уличный мусор – любопытствующий двинулся следом. – Ну, так вы нас прово́дите, ладно, майстер инквизитор?
– Прямо, влево, после снова налево и направо в дверь, не заблудишься, – на одном дыхании обронил Курт, услышав позади себя неразборчивые слова, произнесенные растерянно-ошеломленным шепотом. Ничего, с нездоровым весельем подумал он, идя вперед все так же ровно и не оборачиваясь. Пускай поскрипят мозгом – им невредно. – Если напрямик через старый дом на углу – можно попасть скорее; наверняка там и побежит твой приятель, который сейчас, я слышу, сорвался, как ошпаренный, и теперь торопится сообщить в «Кревинкеле» о моем появлении.
– Бывали тут? – уже с искренним почти уважением поинтересовался назойливый обитатель; он пожал плечами:
– Доводилось.
Больше ни звука произнесено не было – лишь все так же шуршали, скрипели и трескались под ногами следующих за ним делегатов щепки, черепки, камешки. Даже между собою те если и общались, то лишь взглядами, ибо ни одного слова, пусть даже и едва различимым шепотом, он не услышал.
Смотря по сторонам одними глазами, стараясь не крутить головой, оглядывая глухие двери, заколоченные и вновь разнесенные в щепки или занавешенные заново дерюгами окна, Курт подумал о том, что и в самом деле на удивление четко помнит каждый поворот, каждый дом и каждый проулок здесь; в последний раз он прошелся по этим улицам поздним вечером одиннадцать лет назад – что могло остаться в памяти на столь долгий срок? Однако же – осталось, хотя многое другое, связанное с этим городом, выветрилось напрочь. Причуды человеческой памяти или неосознанное, где-то позади разума существующее сожаление о тех днях, каковое и не позволяет позабыть все это? Ланцу он сегодня сказал правду – невзирая на раны и временами смертельную без преувеличения опасность, эта часть работы притягивала не менее (или, быть может, более?..), чем impetus mentium[31] загадок и тайн самих дознаний. Духовник на подобные предположения, высказываемые уже ранее, вначале улыбался, а после грозил кулаком, веля быть осмотрительнее и не путать службу действующего следователя Конгрегации с работой солдата, патрулирующего улицы. Курт в ответ на это кивал, однако же следовало признать, сам он по доброй воле никогда и не провоцировал случавшихся с ним несчастий либо же просто опасных ситуаций лишь из простой тяги к приключениям: всегда это было либо ненамеренно, либо по стечению обстоятельств, либо же, как это происходило теперь, по причине безвыходности.
Собственно, напомнил он себе снова, слыша неотступные шаги за спиною, физической угрозы как таковой сейчас нет: как уже показал этот короткий разговор в переулке, здешние жители свято блюдут кодекс самосохранения, а посему никто из них не рискнет причинить ему вреда. Главное, чтобы об этом не забывали они сами, добавил Курт с мысленной невеселой усмешкой, делая последние два шага до грязной покосившейся двери в помещение, некогда бывшее недорогим трактиром, а в последние более чем десять лет ставшее дешевой ночлежкой.