«Я никогда не жульничал в карты.., и никого не пытался обокрасть».

Лучше бы ей не верить ему – зачем надеяться понапрасну? Надо просто смириться с мрачной реальностью и как-то приспособиться к обстоятельствам.

Нет, необходимо все узнать до конца. Она не успокоится, пока не узнает, виновен он или нет.

Найджел уехал из дома на несколько часов. Он отправился в деревню вместе с леди Беатрис, сопровождая ее карету верхом на лошади, чтобы потом продолжить путь к дальнему коттеджу одного из арендаторов и обсудить с ним свой проект по осушению болот. Кассандра была рада, что Найджел взял это на себя.

Выждав полчаса и удостоверившись, что муж не вернется с полдороги за какой-нибудь забытой вещью, она вызвала к себе его слугу.

Уильям Стаббс появился на пороге ее комнаты – неуклюжий, грубый великан. Он переминался с ноги на ногу и, видно, чувствовал себя не в своей тарелке.

– Доброе утро, мистер Стаббс! – промолвила Кассандра.

Он мотнул головой:

– Доброе утро, миледи! А что, Найдж уехал и не сказал вам…

– Виконт сообщил мне, куда поехал, благодарю вас. – Она поднялась из-за стола, за которым писала письмо, подошла к Уиллу и остановилась в некотором отдалении. Кассандра больше не боялась Стаббса, несмотря на его устрашающий вид. Она старалась его не бояться. – Вы были на каторге вместе с моим мужем?

Уилл подозрительно покосился на нее единственным глазом:

– А он сам-то что говорит?

– Я беседовала об этом с милордом, а теперь спрашиваю вас. Вы были с ним вместе, мистер Стаббс?

– Верно, – признался он. – Мы были скованы одной цепью. Так что нам привелось быть соседями без малого семь лет.

– Вы всегда были друзьями? Его губы искривились в усмешке.

– Да нет, миледи, не всегда. Сначала мы были злейшими врагами – где-то около года.

– Почему?

– Посмотри-ка на меня, малышка, – Уилл развел огромными ручищами. – И посмотри на него. Они нас нарочно вместе сковали, чтобы позабавиться. Он думал, что я мужлан неоте… Как это они говорят?

– Неотесанный, грубый? – подсказала Кассандра.

– Вот именно. – И Уильям снова расплылся в жутковатой ухмылке. – А я решил, что он смазливый паренек, этакий маменькин сынок, которого я скручу одной левой. Даже пожалел, что, мол, повеселиться толком не придется – раз, и все.

– Но вы ошиблись?

– Да. Мы все думали, что Найдж – неженка и слабак. Даже стражники. Они-то пуще всех его ненавидели. Мы пытались сломить Найджа, да не тут-то было. Нас с ним даже освободили от цепей, чтобы я его как следует отделал, а он взмолился бы о пощаде. Но Найдж со мной и драться-то не стал, а только смеялся. Да, миледи, смеялся. Хохотал прямо, пока я его молотил. А я из него чуть дух не вышиб: Найдж потом говорил, что еще бы чуть-чуть – и отправился к праотцам. Когда он маленько очухался, я ему хотел дать воды, а он как вышибет кружку у меня из рук да плюнет мне в лицо! Тут я рассвирепел и снова ему врезал. Однако после этого я его шибко зауважал – с таким хоть в огонь и в воду. И все его зауважали – кроме стражников. Те никак не могли смириться.

– У вас тоже шрамы на спине, мистер Стаббс? – тихо спросила Кассандра.