- Спроси у мамы, - решил я, как обычно снять с себя груз ответственности.

- Мааам, можно мне пой...- Ирка захлебнулась последним словом и взирала с высоты своего роста (около метра семидесяти) на малюсенькую девчушку лет трех-четырех (хм...свою мать?). Та, в свою очередь, задрав голову смотрела на огромную дочь.

- H...да, - произнес я.

- Что н...да? - возмутилась жена. Такое ощущение, что тебе на все напле...

- Цыц, - пригрозил я ("откуда такая нежность?), - в угол поставлю! Счас, исправлю все.

Дверной звонок нарушил мои благие намерения. В гости при(тащилась)шла родная мамочка моей женушки, проще говоря теща.

- Здравствуйте мои дорогие. Где мой Ирусик? - начала та в своем стиле. Ирочка, роднуля... Я купила щеночка, такого, как ты хотела - длинноухого и лохматого.

"Вот, только щенка нам и не хватало" - подумал я.

- Мама, мама, где ты,- отчего-то волнуясь запричитала жена.

- Что ты сделал с МОЕЙ мамой, - пытаясь быть грозной продолжила Тома.

- Какой красивый щеночек, - ребенок Ира прибежал вприпрыжку, отчего мебель в квартире заходила, словно от землетрясения.

- Что ты носишься, как маленьк..., - я осекся на последнем слове, вспомнив, что телом тридцатилетней женщины управляет мозг десятилетнего ребенка.

- Ой, да здесь сразу два щеночка..., - продолжала восторгаться дочь-акселератка.

- Один из них - бабушка, - не удержался я от злорадства, чувствуя, как в широкую штанину купленных недавно брюк впились маленькие, но очень острые зубки лопоухого щенка.

- Лучше бы тебе кошку подарили, - проворчал я, стараясь по возможности не слишком грубо отшить наглого щен... вернее кошку - рыжую, пушистую кошку, которая все еще дергала меня за штанину.

Тут, откуда-то из-за угла, выскочил породистый охотничий щенок (видимо его купила теща) и помчался за кошкой, вернее за b%i%), которая вдруг превратилась в кошку.

"Все!", - подумал я, - "Остается только покончить жизнь самоубийством, ибо после всего, что произошло, теща будет пилить меня целый год."

Рядом с моими ногами улеглась двуручная, чуть ржавая пила, едва не поранив мне большой палец.

- Верни мою маму! - истерично закричала Тома.

- Пааап, жалко же бааабушку, - протянула Ирка.

Охотничий щенок, видно испугавшись крика моей женушки, написал огромную лужу, и лаял, вонзив в меня мутно-карие, почти человеческие глаза.

Я наступил на пилу и больно порезал ногу.

- Тиххо! - прикрикнул я.

Замолчали все, включая собаку.

В квартире воцарилась блаженная тишина - лишь часы нервно тикали, отсчитывая секунды, секунды которым дела не было до этого мира, и до нас, грешных и нелепых - до меня, и до моего не весть откуда возникшего дарования, до моей большой дочки, маленькой жены, тещи-пилы, и щенка с умными, почти человеческими глазами. Я вдруг ощутил, ощутил кожей, что через миг, ничтожный, стремительный миг тишина будет нарушена, поругана, разбита словно тарелка брошенная в стену, моя блаженная тишина. Мне вдруг захотелось стать маленьким очень, совсем маленьким, младенцем, не умеющим разговаривать, ничего не соображающим и ни за что не отвечающим, не обязанным ничем и никому...