— Мама, мне надо идти. Рэнди передает тебе привет.

— Я правда очень рада. Жду не дождусь, когда малыш появится на свет. Буду его баловать, и вы мне не посмеете помешать. — Мама жеманничала, и хотя это еще больше меня утомляло, я вымученно улыбнулась и сказала, что очень ее люблю.

— Иди ко мне, мамочка! — позвал меня Рэнди, широко расставив руки.

Я понимала, как много для него значит наш ребенок. Из коротких обрывков разговоров было ясно, что у него самого детство было ужасным. Мать Рэнди, алкоголичка, бросила сына совсем маленьким. До шестнадцати лет мальчик рос в приемных семьях и государственных школах-интернатах, а потом стал пробивать себе дорогу в жизни. Он выполнял самые грязные работы, пока не добился академической стипендии. Думая о детстве мужа, я вдруг испытала острое чувство вины перед мамой за свой раздраженный тон. Ведь я от нее всю жизнь видела только любовь и заботу, и, несмотря на то что ее привязанность ко мне была отравлена злостью на отца, ни одному из родителей никогда не приходило в голову меня бросить.

Я позволила Рэнди себя обнять и крепко к нему прижалась, стараясь привыкнуть к незнакомому ощущению новой крохотной жизни, которая растет внутри меня. Маленькое существо, которое мы сотворили с ним вместе.

За окном, в купальне для птиц, с криками дрались между собой голубые сойки. Не знаю почему, но я вдруг вспомнила о семье Рено, убийство которой произвело сенсацию три года назад. Его так и не раскрыли. Интересно, где сейчас убийца? Почему людей не тревожит ответ на этот вопрос? Почему никого не волнует проблема ответственности и наказания за совершенное преступление?

Противно засосало под ложечкой. Чувство тревоги было таким сильным, что казалось, еще чуть-чуть и его можно будет потрогать руками. Я понимала, что мы с Рэнди уже никогда не сможем позволить себе праздную жизнь, легкомысленное отношение к доходам и многие другие вещи, раньше представлявшиеся нам вполне естественными. Теперь всегда придется быть настороже и не забывать об угрозах, которых так много в окружающем мире.

Я ласково взъерошила мужу волосы, и он повел меня наверх, в вечернюю прохладу, подальше от досадного птичьего гама за окнами.

До середины интервью Дженнифер Маклин с одиннадцатого канала вела себя вежливо и сдержанно, а потом неожиданно подложила мне свинью. Я-то до самого последнего момента думала, что все идет хорошо.

Два дня супруги Роу тщательно готовили меня к интервью, задавали вопросы, на которые, по их мнению, придется отвечать, и редактировали ответы. Люди не должны думать, что я оправдываюсь или говорю неискренне. Кэролайн и Дуэйн считали, что мое публичное выступление станет ответом на голословные обвинения и впоследствии сыграет исключительно важную роль в восстановлении доброго имени. Они предоставили в мое распоряжение закрытую заднюю веранду своего жилого дома на ферме, который находится к западу от Рэли, в сорока минутах езды от моего дома. Оттуда открывался живописный вид на холмистую сельскую местность, и никто не мешал мне записывать на пленку варианты ответов на предполагаемые вопросы. Я не собиралась пускать репортеров с камерами к себе домой, и пока они не досаждали и держались в стороне. Вероятно, выжидали и хотели посмотреть, вызовет ли моя история широкий интерес у публики, какие получит рейтинги и отклики на сайте. Какими бы ни были их мотивы, я не хотела впутывать сюда Хейдена. Мы запланировали интервью на понедельник, после двенадцати дня, когда сын еще будет в школе.