Справа от меня сидел Дэнис Хьюз, младший брат Кита. Рэнди убил Кита и Лесли Хьюзов меньше чем за год до того, как я узнала, что беременна Хейденом. По левую руку сидели Пол и Кэтрин Циммерман. Их дочь Джейн была убита вскоре после того, как мы с Рэнди поженились. Это случилось во время его командировки в Миннеаполис.

Дэнис крепко сжимал мне правую руку, а Кэтрин — левую.

Большинство родственников погибших отказались от приглашения присутствовать на казни. Несмотря на то что некоторые из них выступали в программе новостей против смертной казни, большинство было удовлетворено приговором, но наблюдать, как его приводят в исполнение, им не хотелось. Чарльз Притчет тоже присутствовал в комнате для зрителей и сидел сзади меня справа. Разговаривать с ним не хотелось, и на сей раз наши желания наконец-то совпали.

Хирурги извлекли из моего бока более сорока дробин. Сила удара была так велика, что я получила перелом двух ребер и уже никогда не смогу спать на этом боку. Кроме того, пришлось удалить часть печени, и, как мне потом сказали, если бы врачи-спасатели промедлили еще несколько минут, я бы умерла от потери крови. Слава Богу, они приехали в дом Абрахама Локка вовремя. К счастью, печень восстанавливается в размерах, но все же пришлось провести пару недель в больнице в бесконечных беседах с детективом Мэтьюсом и другими полицейскими, которые дружно осуждали мои действия. Но больше всех злился Дуэйн Роу, с которым мы с тех пор не обмолвились и парой слов, несмотря на то что с его женой стали близкими подругами. Поначалу Дуэйн пришел в ярость и, пожалуй, подал бы на развод, если бы не переполнявшее его счастье, что Кэролайн осталась в живых и все закончилось хорошо. Ее раны оказались менее серьезными, чем мои, но потребовались многочисленные пересадки кожи, и на восстановление здоровья ушло несколько месяцев.

Я отказалась от предложений писателей и кинопродюсеров, но дала на это разрешение супругам Роу, и, как потом выяснилось из газет, они продали авторские права за кругленькую шестизначную сумму. Сестра Лейна Докери начала писать собственную книгу.

Когда Рэнди наконец пристегнули к столу ремнями, он перестал вырываться, как будто все его силы мгновенно иссякли. Врачи установили стол в наклонное положение, чтобы приговоренный к казни мог смотреть на нас. Стекло, разделяющее комнату для зрителей и камеру, не было зеркальным, и начальник тюрьмы заверил, что Рэнди будет хорошо нас видеть. Он не преминул оказать прощальные знаки внимания всем свидетелям, по очереди глядя на каждого и корча страшные рожи. За спиной доносились последние проклятия Притчета. Потом взгляд Рэнди остановился на мне, и он попытался изобразить зловещую ухмылку, но помешал зажатый между зубов резиновый загубник, и я увидела перед собой тяжелобольного человека.

И все же я заставила себя улыбнуться бывшему мужу. Когда врач стал делать первую внутривенную инъекцию наркотического препарата, который должен был успокоить Рэнди, я не отрываясь смотрела ему прямо в глаза и хотела, чтобы последним, что он увидит на этом свете, стало мое лицо.